На стуле подле кровати моего соседа по палате Михалыча сидит главный врач отделения Антон Ростиславович Шапиро. Рядом медсестра с блокнотом внемлет каждому слову патрона. Антон Ростиславович необычайно высок. Но непомерный рост свой, как и знаменитую в медицинском мире фамилию, носит легко и с достоинством. Голос у него приятный слуху - как у священника:
- Два кубика тетурама, голубчику, - он полуобepнулся к медсестре, - дабы не баловал, паскудник. - Доктор поднялся со стула и довольно энергично дернул решетку на окне. - Крепка, брат, крепка, - он удовлетворенно хмыкнул и повepнулсяееtууууууeeeeeeeeeeerrrrrrr к Михалычу. - Не смей ее больше трясти, понял?
Антон Ростиславович подсел к моей кровати и, продолжая разговор о Михалыче, пристально посмотрел мне в глаза:
- Очень внимательный человек - усматривает в устройстве бытия неочевидные и пугающие вещи, - Антон Ростиславович усмехнулся, - заговор жидомасонов, массированную вооруженную атаку инопланетян, приближение Апокалипсиса - доктор взглянул на часы - не позднее декабря-месяца сего года. Да, батенька, непременно сего года, - он задумчиво посмотрел в окно. - Когда работаешь там, где основной рабочий материал не совсем здоровые люди, то со временем, к сожалению, теряется чувствительность. Вот вчера некая особа из женского отделения пыталась найти полового партнера во флаконе из под шампуня, - в его словах почувствовалась определенная натуга и рвущийся скрежет, который рвался из неочерствелой души.
Глаза Михалыча страшно округлились, и он накрыл голову одеялом.
- Ну, а вы, голубчик, как себя чувствуете, - Антон Ростиславович пощупал мой пульс, - шея не болит? Я понимаю, если не обдумывать жизнь, то жить незачем, - он укоризненно покачал головой, - но не до такой же степени, батенька! Для того, чтобы человек обозначился, в той или иной мере нужна трагедия, драма. Все яркие личности, с точки зрения обывателя, были не совсем в порядке. Кроме того, многие из них вешались, стрелялись, травились. - Антон Ростиславович нахмурился, и рука его свирепо ткнула в мою сторону, - Вы, позвольте спросить, себя к таковым причисляете? - доктор не мигая, смотрел мне в глаза. - То-то же, голубчик, - он вздохнул и снял колпак. Белоснежные волосы рассыпались по вискам. - Баба ушла к другому кобелю - травиться, начальник наорал - сигаем с многоэтажки, Нобеля не дали - вешаться. Я понимаю, все хотят стать известными в свои горячие дни, а не в туманной вечности, но творцов, насколько мне известно, много, а премий маловато. Правда, в последнее время количество различного рода премий явно превышает число тех, кто их достоин. Я вижу, человек вы неглупый, хоть и писатель, и должны понимать, что все неприятности в жизни временны. Надо их переждать. А когда будете ждать, подумайте о том, что и жизнь тоже временна. Человеку необходимо при любых обстоятельствах сохранять способность бороться за то, что желанно и дорого. Бытие само по себе - явление непостижимое; откуда нам знать почему мы живем на свете? А у вас получается, что жизнь собственная - непонятный дар, - голос Антона Ростиславовича почти перешел на крик. - Суицид не заболевание и даже не отважно-глупый поступок. Это искусство высшего притворства, - он тут же неожиданным образом успокоился и довольно дружелюбно похлопал меня по плечу. - У вас жена есть?
Я отрицательно помотал головой.
- Подруга?
Я молчал. Доктор задумался. Морщины на его лице углубились и стали резче.
- С сегодняшнего дня, - он повернулся к медсестре, - пусть выходит из палаты. - Известная пословица «ищите женщину» предполагает не только исторический контекст, но и психологический.
И вот теперь я хожу в общую столовую, бесконечно меряю шагами коридор - сто сорок девять шагов, может быть сто сорок восемь. Один раз в день - после завтрака и приема лекарств - санитары выводят нас на прогулку в небольшой больничный дворик. Я поглядываю на окружающих с тоскливым удовлетворением - не один я такой несчастный. Всё неосознанно болезненно - и стены, и люди, и запахи, и пыльные светильники на потолке, и даже деревья во дворе. И вдруг я замер от внезапного открытия, которое много раз слышал, но понял лишь сейчас - все мы под Богом ходим. Наказал?