- Ошибиться ты не можешь?
- Все-таки молодость временами - недостаток, - сказал Старик. - Ты хороший сыщик, но есть вещи, которых ты по причине твоей молодости просто-напросто не можешь постичь. Я никогда не рассказывал, почему ушел с военной службы? Нет? Однажды мне здорово досталось от Геракла, а я никак не хотел оставаться вторым или десятым. Это вылитый Геракл. Как две капли воды. Конечно, возможны и совпадения, но что ты будешь делать вот с этим? - Он протянул свою куриную лапку и без тени брезгливости коснулся мертвой руки. - История этих запястий заслуживает особого рассказа, Гилл. Прометей сделал их из своей цепи - несколько запястий для Геракла. Геракл дарил их либо своим детям ко дню совершеннолетия, либо особо близким друзьям. Большее число досталось детям, меньшее - друзьям. Запястья эти, кстати, Прометей изготовил как раз в Микенах.
- Значит...
- Подожди, - сказал Старик. - Ты хватаешься за то, что лежит на поверхности. Думаешь, раз в Афинах убит один из Гераклидов, срочно следует установить, не скрывается ли за этим попытка кого-то третьего натравить Микены на Аттику?
- Да, - сказал Гилл.
- А не упустили ли вы какой-нибудь детали, связанной с убитыми?
- Запястья совершенно одинаковые, - глухо сказал Гилл. - Одно из них сделано точно по размерам кентавра. Конечно, запястье кентавра может оказаться и подделкой.
- А если - нет?
- Тогда возникают вопросы, на которые я пока не могу найти ответов, сказал Гилл. - С виду кентавр недостаточно стар, чтобы знать Геракла и быть его другом. Да и вообще друзей среди кентавров у Геракла не было, исключая разве что мудрого Хирона. Более того, Геракл перебил почти всех кентавров, за что его самого погубил кентавр Несс; кентавры ненавидят даже упоминания о Геракле. А заодно и всех Гераклидов. И вдруг выясняется, что Гераклид путешествует в компании кентавра, к тому же кентавр носит запястье, которое могло попасть к нему только от Хирона, учителя богов и героев.
- Именно так все и обстоит, - сказал Старик.
- Ты хочешь сказать, что этот случай не имеет никакого отношения к обычным политическим интригам?
- Ты сам сказал, - подтвердил Старик. - У тебя здесь случайно нет этих новомодных изобретений - слуховых трубок в стенах?
- Кому они нужны в подвале, куда сносят покойников?
- Как знать... - Старик покосился на сырые стены, закопченный потолок. - Покойники у вас сплошь и рядом непростые... Ты знаешь о разновидностях, на которые делятся правда и ложь, Гилл?
- Как это?
- Правда, которую нужно распространять; правда, которую следует скрывать; ложь, в которую необходимо заставить верить; ложь, которую следует выжигать каленым железом. Вот тебе четыре главных разновидности. От них, бывает, рождаются мелкие разновидности, но во главе угла все-таки остаются эти четыре.
- К чему это ты?
- Не знаю, - сказал Старик. - Интуиция, знаешь ли. Все же многое я повидал, многое пережил, и вряд ли я самый глупый из населяющих этот мир, хотя и уйду в иной, возможно, не оставив следа... Задумался я, Гилл. Философствую вслух. Ты случайно прикоснулся к чему-то, что не следует рассматривать как одну из обычных политических игр, происков Спарты против вас или Микен против Фив. Здесь другое. И я на твоем месте обязательно разжал бы ему ладонь и вытащил этот клочок бумаги. - Он резко обернулся и указал на крепко сжатый кулак мертвого Гераклида. Потом захихикал. - В каждом из нас живет эта любовь к театральным эффектам, все мы фокусники немножко. Я заметил этот клочок давно. А должен был заметить ты. Видимо, это ты не искал? Ты сам? А то - отдай кинжал мне...
Но Гилл сам наклонился к мертвецу, доставая кинжал. Решиться оказалось очень легко - стоило только напомнить себе, что иначе закостеневшие пальцы просто не разжать, и это не надругательство над мертвым, а наоборот, действия, служащие отысканию убийц.
- Конечно, пока неизвестно, выхватил ли Гераклид эту бумагу у нападавших, или ее пытались отбирать у него, - раздумчиво сказал Гилл. Всего лишь клочок. Вернее, уголок листа. "Я, Архилох...", "...месяца...", "...потому что мы твердо..." Дальше уже просто обрывки слов. Какой-то Архилох...
- Какой-то? Архилох - довольно распространенное имя, но в сочетании с Гераклом... - Старик придвинулся ближе и перешел на шепот: - Ходят слухи среди тех, кто изучает литературу, что жил-де во времена оны некий Архилох, друг и неизменный спутник Геракла, составивший полное описание его жизни, странствий и подвигов.
- И?
- И - ничего, - сказал Старик. - Жизнеописания этого так и не удалось обнаружить. Более того, в существовании самого Архилоха многие серьезные ученые сомневаются. Жизнь Геракла окружена непроницаемым панцирем легенд, и постоянно возникают новые, появляются мнимые друзья и сподвижники, а то и дети. Поддельных мемуаров "друзей" и "сподвижников" тоже хватает. Кстати, по слухам, каждую главу своего труда Архилох начинал так: "Я, Архилох, говорю..." Рассказывают так, понимаешь ли...