"Слабый текст, - позже ругал себя Тим. - Очень слабый текст".
Он не сходил со следа убийцы. Сразу после разговора продавец позвонил по телефону и направился к выходу. Тим расположился в гранитной мастерской, располагавшейся в том же здании, и размышлял о памятнике Сашеньке. Он едва не пропустил момент, когда антилопа гну потрусил к выходу, так и держа в руках телефон, а к нему подкатила легковушка-серебро с ветровым стеклом-надо поменять и ржавчиной-надо почистить. За рулем сидел мрачный хмырь, к которому Тим ни за что бы не сел в машину, но продавец шмыгнул на место пассажира. На что бы тот ни подписался, делал он это исключительно добровольно, что указывало на его вину.
Об этом Тим рассказал Быстроходову, с которым они договорились взглянуть на старые кости. Они встретились на площади у часовни. За четыреста лет маленькое здание с куполом примелькалось, и на него уже не обращали внимания. Находившийся рядом торговый центр вышел корявым, а карман эстрады расползся настолько, что в него можно было поставить часовенку и ещё бы осталось места. Рядом расположились красные торговые ряды, построенные по шаблонам двухсотлетней давности; обложенные со всех сторон лесами и стройматериалами, они напоминали бесформенную кучу.
На двери часовни висел амбарный замок, наследие прошлого века. На памяти Быстроходова его никогда не открывали, но Тим знал обходной путь В боковом приделе рабочие хранили стройматериалы. Снаружи часовню побелили и поставили новую крышу и позолотили маковку, но внутри ничего не меняли. Внутри часовни прям дух захватывало, и хотя бы с историей Смутного времени все было ясно.
Как классно они бы могли поблуждать в этих стенах ещё полгода ранее, когда все жители были спокойны и веселы, а о карантине никто не подозревал. Сейчас ситуация с коронавирусом ухудшилась, и, хотя запрета на постановку "Принцессы" не было, но уже близилось к тому. Быстроходову категорически не позволяли включать "Принцессу Турандот" в репертуар и не рекомендовали упоминать о ней в прессе. "Это как будто стучать молотком по кипящему бойлеру - рванет сразу же и по-крупному", - жаловался он Тиму.
Быстроходова не оставляла мысль, что все его несчастья проистекают от Принцессы. В нём металась невысказанная боль, которую он не мог выразить, отсюда и брали начало его несчастья. Ему предстояло что-то сделать, чтобы всё пошло на лад. "Мы все делаем правильно, Тим, но отчего у нас ничего не получается?" - спрашивал он. - "Разве в тексте дело? Полудохлый текстик с вкраплениями итальянских вдохновений", - пожал плечами Тим. Быстроходов с ним не соглашался. "Турандот - это вовсе не сказка, а жизненный сюжет. Каждый вставляет в него образы своего времени". В одном они соглашались: принцесса не желала жить в городе, где бродил убийца. "Где же мы затоптали цветочек? Откуда все пошло по кривой?" - пытался гадать Быстроходов. Тим ответил, что он выразился бы жёстче. "Я так и думал сказать, но мы ведь в часовне". Радовало лишь то, что Тим Барщиков был настроен оптимистично. "Тобой движет разнообразие. А я до смерти буду возиться с этим текстиком ради крупиц истины", - сокрушался режиссёр. "Некоторые так делают, вот и тебе хочется попробовать, - проницательно заметил Тим. - Принцесса - это хороший вариант".
После разговора они расстались: Быстроходов отправился в театр, а Тима ждал следователь Барханов, которого он пообещал забросить на вокзал. Из гостиницы они направились к площади, которая в прошлом носила имя Ленина, и на неё выходили здания горкома и полиции. Это делало её не столько любимой, но значимой, по крайней мере. Ищущие простой и честной работы граждане могли отправляться круговым движением вокруг памятника вождю, который стоял в полный рост, указывая рукой в сторону бывшего вытрезвителя. Сейчас он не мог позволить себе заботы об откинувшихся алкоголиках - в числе прочих общественных служб, закрыли и вытрезвитель. И хотя в этом здании располагалось другое учреждение, Тим Барщиков старался объехать его стороной.
На подъезде пришлось притормозить: через пробку пробиралась машина скорой помощи, которая спешила к поликлинике. Ситуация с ковидом оставалась ещё не вполне ясной.
Когда они прибыли на вокзал, уже стемнело.
Тим провожал следователя, которого вызвали в Москву. Ночь стояла тёмная, и при всём желании на небе нельзя было разглядеть ни звёздочки. Барханов держал в руках кожаную сумку и смотрел на плотное загазованное небо, к которому всяк устремлял свои жалобы. "Я приехал сюда за версиями, но тут и соблазна нет, и версий, а одни только знаки. Но почему тогда версии не дают результата? Всё мной вышесказанное, не значит, что расследование мы провели плохое. Оно превосходное! Но театральные убийства - тот самый случай, когда работал кто-то свой, и следствие должен вести кто-то из своих. Да что я тебе идеи накидываю, ты и так все знаешь. Потому что чужому они ничего не расскажут". Не в первый раз Барханов начинал этот разговор, но никогда ещё он не говорил так серьёзно. Тим испугался: "Да ведь я не умею". А следователь тем временем уже закапывался в благодатную почву. "Ты научишься. Каждый день по вечерам ты будешь выходить в Скайп, и мы по интернету вместе станем анализировать события". Тим попытался откосить: "Каждый вечер не получится вечер, у меня репетиции". - "Тогда по утрам, в семь", - следователь уже вытягивал тонкую ниточку согласия. "Да только вашей профессии шесть лет в институте учатся, а ты хочешь, чтобы я освоил сразу", - в последний раз Тим попытался порвать узы, но Барханов похлопал его по плечу: "Я верю в тебя, сынок".
Тут поезд дал гудок, и желание проторчать всю жизнь на платформе за обсуждением этого вопроса куда-то ушло. Пора было откупоривать шампанское. Теперь я следователь, решил Барщиков. И ему подумалось, не для такого ли случая Барханов принес в его дом шампанское, которое тут сроду не покупали.
А наутро Тим Барщиков лишился своего кабинета в клубе и получил двадцать четыре часа сроку, чтобы вывезти музыкальные инструменты. Тогда он собрался с духом и позвонил в дверь особняка на улицы Кирова. Вдова бывшего мэра Зеленина скучала: сегодня она любовалась на дождь, два раза поела и немного посмотрела телевизор, потом его выключила и долго гладила кота. Подруга посоветовала ей онлайн трансляцию театральных спектаклей, но в одиночестве духовная деятельность не активизировалась. Посещение Барщикова пришлось как нельзя кстати. "А я пострадал, - жаловался он за чаем. - Раньше пускали репетировать в клуб на Советской, там и акустика хорошая, и против шума никто не возражал. А теперь меня выставили из-за серийного убийства. Чтобы не навлекать беду, говорят. Так что репетировать мне теперь негде. И если не возражаете, я сниму подвал ваш шикарный. Акустика там хорошая и изоляция тоже. Возражать не будете?" И в ответ он услышал то, что ожидал: "Пожалуйста-препожалуйста". И Зеленина поставила еще одну галочку в списке його-богоугодных дел. А Тим понял, что лунное светило способствовало активной, а не духовной деятельности.