Вызывало недоумение разногласие между Мариной Гнедич и Керимом Гираловым, Принцессы и Калафа. Знающий театрал с легкостью определил бы, что конфликт неизбежен. Его могла бы преодолеть любовь, но искры не вспыхивало, и в её ожидании волей-неволей приходилось скучать. "Спросите, каково исполнять арию Калафа, она же сложная вокально, с высокими нотами", - хвастал Керим Гиралов, имевший четырёхоктавный вокальный диапазон, что стало одной из причин его победы в кастинге на исполнение роли Калафа. "Пафоснейший и напыщеннейший", - решил про него Завидов и принялся работать над образом.
Декоратор оставил ресторан "Итальяно Аморе" и перешёл на халяльные сосиски. Вместе с Керимом они ели рахат-лукум за чаем и сплетничали. Керим рассказывал, что Ладилин встречался с актрисочкой, но из этого ничего не вышло, и она в знак разрыва преподнесла ему бумажные розы с кладбища. В тот же день Марине передали его слова, и она отвесила Гиралову пощечину и при всех обозвала его шпионом. Чем только не займешься от скуки.
К режиссёру стали обращаться просители, явилась молодая девушка от Ладилина, который хлопотал насчет своей протеже. На роль Турандот Света не претендовала, её устроила бы роль попроще, она только начинала путь в искусстве. "Там есть такая крутая певица, прямо милая такая", - она имела в виду про служанку принцессы. Выяснилось, что у дебютантки не имелось опыта, как и актёрского образования. Петь она тоже не умела и не подходила даже для массовки. Кандидатка обладала опытом работы в колл-центре, но не желала валандаться по стажировкам, предпочитая принцип "кинули - барахтайся". Быстроходов, имевший расположение к слоникам, ивановским ситцам и Павлово-Посадским платкам, держал ее при себе вроде секретарши.
На прогоне "Принцессы Турандот" режиссёр Быстроходов не мог добиться от актёров толку и постоянно срывался, однажды Марина Гнедич отправила его домой прямо из театра. Она отвела его в сторону и прошептала доверительным шёпотом, который было слышно в зале: "Не надо волноваться, Пётр Юрьевич, я доведу репетицию до конца". На что режиссёр крепко ругнулся про себя. "Не надо беспокоиться, Марина Олеговна, и Ладилину тоже звонить не надо". Как резво она взяла в карьер, и что там наболтал доктор Борисов? Вот Быстроходов и взял паузу, чтобы лишний раз всё перепроверить. Один раз дашь слабину, и тебя пожизненно будет контролировать прокурор Смирнова чуть ли не с ментами.
В условиях обострявшегося кризиса в труппе, и тем более странной казалась услужливость Дьякова, который после репетиции предложил Марине такси. "У нас тут все перекопано, я ноги сломаю", - произнесла Марина, не догадываясь, сколь многие пожелали бы ей сломать шею. И тут сразу такси, вызванное Дьяковым, появилось у подъезда, словно привидение. Марина, впрочем, отшутилась, сказав, что поедет домой хоть на тыкве.
Неопределенность составляла основную часть их жизни. Театр кишел посторонними, не имевшими отношение к опере. Актёры делали вид, что ходят в театр скоротать досуг, и репетировали в ожидании, когда в театре появятся зрители. Хотя они ежедневно выходили на репетиции, главреж ничего конкретного не обещал, но так бывало и раньше. Костюмеры шили костюмы, и Быстроходов отдал обновить свой фрак.
На сцене собирались люди, которые могли сыграть ментов, бомжей, стариков и пьяниц, они с равным усердием изобразили бы суперменов в трико и святых отцов, но чаще им доставались роли клоунов на детских утренниках, пока их туда приглашали. Они не привыкли сдаваться. Они просто надевали другие костюмы, благо в костюмерной их хватало.
Только один раз Быстроходов задержал Свету после работы. "Двадцать четвертого я буду вести еще одно мероприятие, на этот раз в центре, на Советской. Ивент посвящен не абы кому, а одному из самых трогательных и пронзительных наших современников, Тиме Барщикову. Все наши придут". У Светы блестели глаза. Она еще не видела своего главрежа во фраке, и в её глазах он был волшебником.
На свой личный фест Тим явился без белого пиджака, и впору было выделять какую-нибудь блатную распродажу по 200 р., дабы он не светил своей бедностью на всех углах.
Его жена Нюша поспевала везде, она напоминала о себе судками с едой, которые оставляла ему у вахтерщи. И пирог - рукодельный подарок к премьере. Это было напоминание крупным планом о семейной жизни, в которой он ел пироги и гладил кота.
"И брёвна в подполе покрылись плесенью, Тим, - в который раз напоминала Нюша. - Я купила антиплесень и кисть, но не могу же я красить сама" - "Антиплесень надо из пульверизатора, - поправил он и добавил: - "Пока, я занят. У меня выступление".
Его Нюша ударяла упрёками с таким же успехом, с каким как могла ударять альпенштоком о скалу. И получив несомненный отказ, она пустилась на хитрость: "Ты скажи, Тим, чем я могу тебе помочь?" Он поднял глаза к небу: его сейчас устроила бы любая картинка, кроме выражения её жалостливого лица. "Ты ведь хорошо фотографируешь, Нюш. Посылай мне на телефон красивые картинки. А то я совсем избегался и ничего вокруг не вижу".
Тим представлял собой классический тип Рыжего клоуна: он жил с чужой женой, усыновил чужого ребенка и постоянно находился в хорошем расположении духа. Можно сказать, был счастлив. И он считался одним из самых крутых музыкантов К*** с собственным регулярным фестом, на который всегда собирались люди. У Барщикова всегда всё было хорошо.
Сначала в дом культуры текстильщиков пришло мало людей, благодаря чему Быстроходов, ведущий программы, быстро освоился, а когда с концом смены в зал привалил народ с "Поликора", конферансье уже поймал волну и вызывал смех зала своими смешными театральными скетчами.
По случаю феста руководство клуба устраивали приём, на который приглашали Барщикова, но куда он не ходил, зато туда являлись городские чиновники, ради которых и приобретались деликатесы. На таком обеде Стрижало и мог стянуть копченую сёмгу, которую судмедэксперт отыскал в его желудке. Любое другое объяснение Тим отвергал. Но вот кого имела в виду вахтёрша, твердившая о начальстве: завклуба или Ладилина или ещё кого из чиновников?
Что произошло дальше, он не мог понять. Осталось одно желание: проехать этот эпизод быстрей. Что значит скорость жизни и в чем она измеряется? В количестве осуществленных за неделю планов, кружек выпитого кофе, написанной музыки? Или расследованных преступлений?
Он никак не мог успокоиться. Словно он был космонавтом, которого вышибло из спутника. У него не имелось ответа.
Между тем ответа от него ожидали, и его следовало дать быстро, потому что на двух ногах к нему приближался вопрос - ещё немного, и Тим врезался бы в него. В неё. Воо-о-он лучи подсветки видны. Следователь Смирнова поджидала его у бара "Юность". Она придирчиво осмотрела его: тип в чёрной водолазке, в ухе которого застряло две серьги, не внушал ей доверия. "Такие люди, как вы порезали и без того его напряженное расписание на мелкие кусочки", - Смирнова жалела уютный обеденный перерыв на работе, которым ей пришлось пожертвовать.