Вот милая внезапно
споткнется на бегу, –
а в Риме римский папа
ударится в тоску.
В трамвай влезает милая,
сшибая граждан вниз, –
а в Чили от бессилия
повесится министр.
Сквозь страх и неизбежность,
сквозь слезы, боль и кровь –
размашисто и нежно
идет моя любовь.
Христос замрет нелепо,
шепнет: "Вот это да!.."
И звезды льются с неба
сквозь пальцы у Христа.
Прожиточный минимум поэта
...На причале студентка и юноша
целовались всю ночь, аж до судорог.
А когда расставались, несчастные,
на диване оставили книжицу.
Прозывалась она "Геометрия",
а раскрыта была на котангенсах...
...Выпивали директор с любовницей
во кустах во густых да неломаных.
А когда их спугнула малиновка,
убежали оне и оставили
на траве ветчину да наливочку,
да в пакетиках чтой-то малюсеньких...
...На песочке играла девчоночка.
Вдруг закаркали черные вороны...
Испугалась девчушка и скрылася,
на песочке оставила стеклышко,
дзинь-фужера зеленый осколочек...
...На прешпекте туманном на утреннем
чей-то шаг неуверенный слышится.
Бродит девушка, вся переплакана,
кем-то брошена девка, обманута,
синь-косыночкой горлышко стянуто...
Лишь смеркло созвездие Рака,
и мамонт гугукнул вдали, –
проснулся под лодкой бродяга,
хозяин рассветной земли.
Прохладно, – и вывод короткий:
Ядреная пала роса...
Бродяга сквозь дырочку в лодке
на улицу выгнал глаза.
Бродяжьи метнулися очи,
кругами обходят рассвет...
Круги все короче, короче...
Вернулись. Опасности нет.
K дивану причальному двинусь...
Чья книга? У черта спроси!
"Котангенс", таинственный "синус"...
Эвклиду – поклон и мерси!
...Бутылка, закуска, пакеты...
В пакетах (сто тысяч чертей!),
в пакетиках этих, ну, это...
которое против детей...
...Шагов за четыреста сорок
таинственный луч замигал...
Иду. Поднимаю. Осколок.
Возьму. Хоть недаром шагал...
...Девчонка на хладном прешпекте, –
одна – в миллионной стране!..
Вам что – и повеситься негде?
Карабкайтесь в сердце ко мне!..
Ура! Просыпается город.
Увы! Просыпается город...
А днем – будет радостей короб
(но могут и сцапать за ворот).
...В двенадцать – бродяга на пляже.
Сидит на песке, как святой.
Но очи – шпионы бродяжьи –
летают над людной водой.
В воде, в первородной истоме,
народу – почти полстраны...
И кто-то сегодня утонет,
оставив бродяге штаны...
...По-над городом звезды всамделишные –
вперемежку с неоновым высверком...
И в неверном таком освещении
две души обнялись крепко-накрепко:
та девчонка с прешпекта холодного
да хозяин отеля подлодного...
Сверху плотно укрылися смокингом,
что достался от парня утопшего.
Пьют наливку, ветчинкой закусывают,
в дзинь-стекляшку глядят на созвездия...
И читают они "Геометрию",
и хохочут над страшным "котангенсом".
Проводи меня, гитара, до собачьего базара
Мне всегда, как новинка,
терпкий запах щенка...
До собачьего рынка
два трамвайных рывка.
Лик базарного солнца,
как дешевая брошь...
Здесь за масть – два червонца,
а за преданность – грош.
Ах, собачьи дороги,
нет концовок у них...
Фокстерьеры и доги
ждут тиранов своих.
Вот монтер дядя Петя
покупает щенка,
чтоб у электросети
поразвлечься слегка.
И дворняжкин сынишка
ткнется носом в контакт...
Будет желтая вспышка
да золы на пятак.
Люди радостно плачут,
если пес – баритон,
если шею собачью
украшает жетон.
Если купленный песик
понимает "вперед!"
Если песик приносит
на охоте доход.