Тут что ни ляпни, все равно дурой выйдешь.
– Не хотите поведать нам с Игорем Никодимовичем, как это вышло?
Я вздохнула.
Как-как… жить хотелось. Вот и вышло.
– Ваше им…
– Государь, Мария. Так будет удобнее.
– Государь, я не знаю, кто ставил защиту на ваш дворец. Но маги земли могут ее активировать.
Император нахмурился. И я поспешила рассказать про солярные знаки, про то, что именно увидела, про то, как позвала…
Для моей защиты дворец не откликнулся бы. Но он спасал кровь Рюриковичей. Это совсем другое дело, для того его и строили.
Как крепость.
Вот оно, главное различие. Петербург – изящество, открытость, дружелюбие. Москва – крепость. Которой хоть и придали внешний лоск, хоть и увили цветочками, но изначально строилась она, чтобы защищать. Так и ощущается.
Бастионом.
Грозным, неприступным, не бывавшим в руках врага, ибо в этой истории Наполеон решил не ходить на Русь. Потому и жив остался, и размножиться смог.
Император поглядел на Романова.
– Займись. Я правильно понимаю, Мария, вы не просто маг земли – ваша магия активна?
– Да, государь.
– И как вы собираетесь подарить наследника вашему супругу?
– Меня интересовал этот вопрос, государь, – опустила я глазки долу. – Если я правильно поняла, магия проявляется в зародыше примерно через полгода после зачатия. То есть женщина должна воздерживаться от магии примерно полгода. Потом, если ребенок не наследует магическую силу, надо продержаться еще три месяца без магии. А если наследует, то можно колдовать практически сразу.
Император приподнял брови удивленным жестом.
– Вы рассчитываете, что родите мага?
– Я – маг земли, государь.
Это же понятно. Активное плодородное начало в действии, практически гарантия зачатия того, кого нужно и когда нужно.
– Что ж. Мое благословение у вас есть.
Я опустилась в глубоком реверансе. Храмов поклонился.
– Вы, Мария, поговорите сейчас с Игорем Никодимовичем, покажете и расскажете, как именно воздействовали.
– С удовольствием, государь.
– А мы с вашим супругом пока что уточним расклады. Насколько я помню, Алябьевы не дружат с Матвеевыми…
Я снова сделала реверанс.
Подобный подход давал надежду на будущее. И вообще, вы мне дайте хоть какие гарантии безопасности, а дальше я и сама разберусь. Невелика проблема.
Романов вышел из-за спины его величества и предложил мне руку. Я коснулась пальцами полусогнутого локтя и проследовала рядом с мужчиной.
Царские милости надо отрабатывать. Даже если ты их пока и в глаза не видела.
Романов вел меня по дворцу.
Я показывала пальцем на те символы, которые были мне знакомы.
– Вот этот и этот.
– И вы можете на них воздействовать, Мария Ивановна?
– Только при непосредственной угрозе хозяину дома. Тогда неважно, кто их активирует, – честно призналась я. – Подозреваю, что в противном случае от меня и косточек не осталось бы.
– Сейчас – не получится.
Не вопрос, констатация факта. Я медленно опустила голову. Нет, не получится, и пытаться не стоит. Размажет как фреску по ближайшей стене, тем дело и закончится. Кто бы ни строил Кремль, кто бы ни встраивал защиту в древние стены, он это предусмотрел.
Предки не дурнее нас были, это уж точно.
– Игорь Никодимович!
Улыбка, веселый голос, простой серый мундир. И – знакомое лицо.
– Ваше высочество, – я присела в реверансе прежде, чем успела что-то сообразить.
– Ваше высочество…
– Игорь Никодимович, так вы нашли ее? Мою спасительницу?
– Княжна Мария Горская, ваше высочество, – представил меня Романов.
Я снова присела.
– Нет-нет! – Цесаревич подхватил меня под локоть, давая понять, что не стоит церемониться. – Княжна, я вам жизнью обязан…
Мне осталось лишь развести руками.
– Ваше высочество, в тот момент я плохо отдавала себе отчет в своих действиях, но повторись та ситуация – поступила бы так же.
– Слова искреннего человека. Игорь Никодимович, надеюсь, у княжны не будет никаких неприятностей?
– Что вы, ваше высочество! Ее светлость любезно согласилась показать мне, как и что она сделала, и только.
Цесаревич на миг задумался.
– Могу я составить вам компанию?
Судя по лицу Романова, он бы предпочел сверлить зубы без наркоза. Но – что ты хочешь? Остается лишь старательно улыбаться и кланяться.
Дальнейшая экскурсия проходила втроем.
По лицу было видно, что Романову хочется как следует потрясти меня, но при цесаревиче это просто неосуществимо.
Я тоже не возражала пооткровенничать, но – не здесь и не так. Оказывается, ходить по ярмарке с дрессированным медведем или ходить по дворцу с цесаревичем – разница невелика. Так и так все липнут и глазеют. Едва успела шепнуть Романову, чтобы приходил в гости, поговорить. И то цесаревич, остановившийся с кем-то поговорить, практически сразу же вернулся.