— В третий раз приезжайте. О детях запишите. Они лучше нас. Оленька-то говорила с вами?
— Хорошая она у вас...
— И Клава тоже хорошая, и Сереженька. Все хорошие. Дети, что говорить...
VII
Мои дети — настоящие люди. Я, как отец, это чувствую, понимаю. Хорошо с ними мать поработала, моя Нина Павловна...
Из разговора с А. Н. СоколовымОткуда силы ее, откуда? Длинна жизнь, и вся в заботах, в труде. Редко праздники, вёдро, все больше дождь, непогода. И почему этот путь не согнул, не отчаял. Как вынесла, как была первой в области, как воспитала девятерых?.. И нет мне покоя от этих вопросов. Они, как пчелы, вьются, надоедают и гонят с места на место. Делать нечего, я снова собрался, забыл все другие дела и поехал.
В третий раз ехать легче. Все легче — на третий... Говорят, даже третья любовь самая спокойная, ровная, в ней больше удачи. А про дорогу — что говорить...
Встретили, как родного. И все кругом получалось. Даже все были дома, сразу потащили за стол. Нина Павловна часто убегала то в магазин, то к соседям — ей хотелось достать то рыбки, то что-то из огородов. И эта рыба, и огурцы, помидоры — все для меня. И в главном — тоже удача. Ананий Николаевич сам велел мне открыть блокноты и писать, записывать, пока не устану.
— Теперь ты — наш! Свой да проверенный. Пиши, не стесняйся.
И я рад, доволен, у меня к нему сотня вопросов. Обо всем говорим, только чаще — о детях...
— У меня сродный брат — Евстафий Захарович Соколов. Живут хорошо, но бездетные. И вот он кинул глазок на Олю. Как придет в больницу, так: «Отдай Олю, она маленькая, привыкнет. Не обижу, выучу, наставлю на путь». Нет, говорю, не отдам, кто же родное дите отдает? Ты не знаешь? Я тоже не знаю...
Не успели переговорить, как забежала в комнату Оля. И не могли рассмотреть, опять убежала.
— Олюшка — в мать, в Нину Павловну. Куда пошлешь — побежит, убьется. И хоть что говори — не обидится. Легкая, простая душа. Вот с Леней была морока. Пришел как-то: «Папка, уйду из школы. Решил — на ферму». А я что — ладно, мол, только плохо, что середина года — не доучишься. Ну, он пошел, две лошади закрепили, корма подвозит. Но все-таки не в себе. Потом явился ко мне и сознался: «Папка, меня учитель обозвал, потому я и ушел...» А за дело, говорю? Ну, за дело... Я — к директору. Вызвали учителя, поговорили — и направилось. Школу кончил.
— Как учились они?
— Люба всех лучше училась. Отличница. Остальные похуже, но не похаю... А в прошлом году на мой день рождения — на девятое мая все собрались. Радости-то! Не то что семья, весь Прорыв на нас любовался. А что же — все правильно. Дети выросли — полезные люди. Старшая, Зина, в Копейске у нас на мебельной фабрике, Леонид — тоже в Копейске, шахтер, Миша в городе Щучье работает в нашей области, Володя недалеко — в Каргаполье, лейтенантом в милиции, Гриша шоферит на Печоре, Люба — в Якутске — техником-модельером по женской одежде, Сережа в школу милиции поедет, Клава — в институте, а Олюшка наша — в девятом... Вроде всех не забыл, — Ананий Николаевич улыбнулся и покачал головой. А голова вся седая.
...Но по годам он еще не старик. Состарили переживания, война. И, наверное, дети.
— Детей надо в труде воспитывать. А баловать — зачем. Мои родители тоже работу любили, потому и прожили долго... — Я опять слежу за его руками — они все в буграх и в военных отметинах, и дыхание опять тяжелое — от сердечной болезни.
— Отец мой жил 97 лет, а мать — 94 года. Жили они недалеко отсюда, в Березове. Березовский-то совхоз на плечах поднимали. Отец был главным механиком, а мать моя Арина Григорьевна, хотите верьте, хотите — нет, работала в кузнице. Сначала молотобойцем, а потом самой главной. Детей было семь человек, и я среди них — уже парень. Молодо-зелено и к молодому стремится. Только на вечерки, бывало, оденешься — отец мой: «Аня, куда?» Имя-то у меня девичье. «Давай-ко сперва зайди в амбарушку, поправь вилы, грабельцы, сенокос скоро. А потом — хоть до утра...» — и так все время. Надает заданий, и пока не сделаешь — ни шагу. Любил отец плотничать. Вся родовая такая. Была у отца сестра Саломея — так она топором как играла. И дом срубит, амбар, мебель всю. Вот так и жили — сперва напрягись, поработай, а потом гуляй. И лошадей любил с детства... — Ананий Николаевич говорит с удовольствием, видно, нравится вспоминать.
— К трактору так же надо. К лошади с детства приучали родители, а теперь к машине не допускаем. А надо посмелей — ничего не случится с мальчишкой, если в мотор полезет. Ну и девчонок надо приучать. В крестьянстве не надо делить — это мужская работа, а это, мол, женская. Сумела же Саломея дома строить, хлебны амбары. А возьми Нину Павловну. Сколько в области женских отрядов тракторных?.. Вот-вот. Пойди посчитай. А все она! Как уборка, так скажет по областному радио. С ее призыва и начинают соревнование...