Вмешалась мастер, делающая маникюр.
— Оставьте. Ей идет эта серость, просто отгладить волосы и концы подвить. И макияж чуть заметный.
Она снизу вверх посмотрела на Родионову.
— Так?
Ее руки были обвешаны массивными серебряными браслетами, а длинные голубые ногти разрисованы черными цветами и бабочками. Бэйджик, прикрепленный к груди сообщал имя — Оля.
— Верно?
Арине понравилась эта девушка и она кивнула, в знак согласия. Оля поинтересовалась.
— Праздник?
— В некотором роде.
В кабинет вбежала изящная брюнетка Галина с ужасного вида щипцами. И защелкала ими вокруг макушки несчастной мишени всеобщего внимания. Постепенно Арина прониклась и поняла, что происходящее ей нравится! Очень нравится! Очень — очень!!!
Оля взяла флакончик приятно пахнущего масла и начала делать массаж рук.
— У меня мурашки на макушке.
Пропищала Арина.
— Надеюсь это от удовольствия.
— Нет. Какое там удовольствие. Я в полном экстазе.
Маникюрша неярко и флегматично улыбнулась. Она, по-видимому, привыкла к хвалебным песням. И знала, что работает профессионально.
— Так, с этим все. Чем будем покрывать?
Арина по простоте душевной спросила.
— А чем еще, кроме лака можно?
— Можно термолаком. Он реагирует на холод и тепло. Галина, дай пальчик. Смотри.
Розовый ноготь, подставленный под струю холодной воды стал голубым.
— Видишь, как интересно. А можно сделать узоры, любые. Со стразами, наклейками, лаками, акриловыми красками. Посмотри на образцы.
— Мне ваши цветы понравились.
— Мы на ты?
— Да.
Исправилась Арина.
— Да. Вроде тех, что у тебя можно?
— Запросто. На всех ногтях?
— А как лучше?
— Сейчас я все подберу. Чтобы не абы как, не вульгарно, я гармонично.
Она наклонилась над руками Арины и задумалась на пол минуты. Вмешалась Галина, выключившая щипцы.
— Предварительно все. Остальное в зале, когда ты ее отпустишь.
— Хорошо.
Наконец, она определилась с узором. Пододвинула к себе краски и кисточки.
— Сделаем серебром по черному фону. И несколько стразов.
Арина почувствовала себя королевой и внезапно поняла всю мудрость неожиданного подарка. В подобной заботе угадывалась истинная нежность. Та, что превыше любых условностей и препятствий. Та, что не имеет цены. Та, что приходит без просьб и ухищрений, сама по себе, неожиданная и прекрасная.
По радио передавали хит Мадонны — «You see». Уверенная в себе звезда пела о грустной любви. Арина потеряла счет времени, ей показалось, что Ольга только-только взялась за кисти, как прозвучало сосредоточенное и гордое:
— Готово.
Результат превосходил все ожидания. Тончайшие, змеившиеся линии рисунка и переливающиеся камушки в середине узора, как блестящий акцент.
— Как красиво!!!
— А теперь перейдем к ножкам, они уже заждались.
Арина то подносила пальцы к глазам, то любовалась издалека, опустив ладони на колени. Руки казались ей чужими, они принадлежали забытой, потерянной незнакомке. Той, в которою можно было влюбиться. Апельсиновой ведьме из далеких снов.
— Будем покрывать лаком?
— На твой выбор.
— Тогда серебряным.
Арина пошевелила пальчиками ног. Усталость, не оставлявшая ее несколько месяцев улетучилась без следа. Хотелось танцевать. Танцевать! ТАНЦЕВАТЬ!!!
— Олечка, какая ты умница. Спасибо громадное.
— Не за что. Это моя работа.
— Ты мастер!
Она скромно пожала плечами и вышла. А на Арину набросились парикмахеры. Она еще не оделась, не обулась, а пришлось решать, что делать. Наконец смутную мысль удалось оформить в слова.
— Пока все очень просто. Я непременно приду выкрасить волосы, но позже. Сейчас — уложить, только уложить.
Подступающий вечер наряжался в сказочные лимонно-сиреневые оттенки. Небо напоминало репродукции с картин о волшебниках. Даже странно, что никакая огненная колесница, запряженная драконами, не промчалась над горизонтом. Арина сидела в кресле и подглядывала в зеркало, за работающим парикмахером. Худенькая брюнетка пыталась навести хотя бы подобие порядка. Но неухоженные волосы сопротивлялись.
— Может хвостик?
Аринин глупый вопрос проигнорировали. Тогда она решила примириться с процессом, наплевав на результат. Хуже уж точно не будет. Весьма вовремя прозвучала классическая песня про отель «Калифорния». А потом классическая баллада «Скорпов». Человек, руливший в эфире, подбирал композиции созвучные с Родионовским настроением. Случайность? Конечно, обилие рекламы раздражало. Но после очередного затянувшегося хвалебного блока — «Тра-ля-ля, тру-лю-лю, Стройматериалы я люблю»! И все в таком же духе, наконец, поставили Цоя. Следом, Армстронга. Ужасная смесь? Нормальная радио-эклектика. Уже не одна песня попала «в тон». Что за дивный вечер?
Постепенно под руками Галины бардак превращался в прическу. А в душе Арины расслабленность уступала место желанию действовать.
— Нравится?
— Не знаю. Я не привыкла к себе такой. Странно немного. Как кукла.
Похоже, девушки решили, что у нее не все дома. Арина встала, и, повинуясь внезапному импульсу, щелкнула свое отражение по носу. До кучи. Вспомнилось, некстати вспомнилось, какую стрижку однажды сделала Калерия. И что из этого вышло.
Нет. По боку. Это прошло. Стоп. Сегодня — это сегодня. Здесь и сейчас.
— Арина? Неплохо. Я доволен. А ты сама?
— Не скажу.
Нарисовавшийся в дверях Семенов, выглядел радостным.
— Где моя половина?
Вдалеке залился злобным тявканьем Гарри.
— Ага. Слышу. Девушки, моя супруга еще не готова?
— Пять минут.
— Давайте я пока расплачусь.
Людмила Георгиевна, впрочем, освободилась только через пол часа. Сияющая, с выкрашенными в темно-каштановый цвет волосами.
— Заждался?
— Да.
— Куда торопимся?
— Увидите.
— Признавайся сразу. А то мы передумаем и не поедем.
— В «Харчевню». Поужинаем.
Людмила Георгиевна вручила Гаррика Арине, муж подал пальто, и милостиво соизволила согласиться.
— Так и быть, Нафаня.
* * *Арина совершенно не умела пить. Два бокала обманчиво сладкого вина превратили ее из собранной, строгой особы в глупо хихикающую кокетку.
— Не надо меня провожать!
Но Димочка был неумолим.
— Шеф велел доставить к двери. Я существо очень исполнительное.
Непонятно о чем вздыхающая девушка висла у него на плече. И спорила.
— Все едино, не стоит. Что я сама не могу подняться? Упаду по дороге?
— Это твоя квартира? С черепушкой и костями?
Арина собралась с силами и подтвердила.
— Да.
— А дед тоже твой?
Перед дверью на корточках сидел спящий старик. Прислонился головой к косяку и задремал.
— Не может быть.
Сказала Арина глухим голосом.
— Ты его знаешь?
Не без скрытого в голосе ехидства спросил провожатый, выглядывая поверх плеча подопечной.
— Кажется. Но этого не может быть.
— Кажется или да?
Арина наклонилась, ох уж эти тусклые лампочки, чтобы разглядеть лицо нежданного гостя. Он открыл глаза, беспомощно и слабо улыбнулся.
— Здравствуй, красавица.
И добавил после паузы.
— Извини, однако.
— Басмач.
Охнула Арина. Выпрямилась и повторила.
— Басмач!
— Надеюсь не настоящий?
— Это прозвище.
— Так, ты входишь или нет?
— Конечно.
Она протянула руку, помочь старику встать и вскрикнула: увидев, как он заваливается набок, точно сломанная игрушка.
— О, господи! Господи!
Димочка отодвинул Арину, посмотрел на деда. Встал.
— Говоришь, знакомый? Ему каюк.
— А?
— В больницу поехали, если еще не поздно.
Ведь тощий, (ребра сквозь футболку просвечивают) а поднял деда, как большую легкую тряпочную куклу. Не показал брезгливости. От старика ужасно пахло. И пошел вниз, к машине. Несколько протрезвевшая Арина минуту стояла столбом, смотрела на пустую площадку, наконец, себе под ноги. Что случилось? Как старик нашел ее? И почему ее? Они виделись полтора года назад, или около того, один раз. В самый памятный для Арины день. Опомнившись, Родионова поспешила вслед за Димочкой, все еще спотыкаясь, ум начал повиноваться ей раньше, чем ноги.