— Лапки вверх. Улыбаться я одна буду?!! Ку-ку. Лена, покажи мне, как ты умеешь улыбаться. Маша, не горбись! Пузики подбираем. От винта. Процесс пошел. Молодцы!
Бодрый Аленин бас подстегивал нерадивых и задумавшихся. Старательно копируя любимого инструктора, дамы разогревались.
— Арина! Уймись! Перейди на шаг! Не вздумай прыгать. Накажу.
— Как?
— В угол положу.
— Одну? Это не гуманно.
Дамы запищали и завизжали. Алена сделала свирепую морду и рявкнула.
— Продолжают все кроме Лены, Лены и Арины. Они шагают!
В боку закололо. Сердце припустилось вскачь. Просто удивительно, сколько может весить собственная нога в конце занятия. Ее невозможно оторвать от коврика. Тонна. Не меньше. Ух. И еще — ух. Занятие длилось чуть больше часа. Заморенные и счастливые дамы старательно выполнили небольшой комплекс упражнений для растяжки мышц.
— Достаточно.
С воплями и стонами восторга, взмыленные «аэробистки» распростерлись на полу. Алена поменяла кассету. Зал заполнился нежной инструментальной музыкой.
— Между прочим, не хухры-мухры. Английский королевский симфонический оркестр.
— Боже.
— Кайфуйте, королевы!
Плоские Аленины шутки неизменно находили горячий отклик. Все заулыбались.
— Приступим.
В дверь не постучали, тихо поскреблись. Выглянув, Алена просияла. Подхватила олимпийку. Скомандовала.
— Лежим. Глазоньки закрыты. Арина проведет «релакс».
И упорхнула. Слушаться, так слушаться. Арина выключила свет. Стандартные фразы расслабления оживали и плавно опускались в темноту на разгоряченные тела, голос плыл, обволакивая, укутывая, давая отдых. Никто ее не видел, и Арина дала волю чувствам, ощущая себя Волшебной Сиреной, чей голос, как известно, мог заворожить любого. Звуки журчали и вибрировали, музыка подражала бегущей воде.
— Она уносит наши проблемы и беспокойства…
Голос стремился вслед за мелодией, неторопливо и сладко вплетаясь в рисунок. Арина чувствовала непривычную власть над людьми. И это не тяготило, наоборот, было приятно. Но всему на свете есть конец.
— На счет «один» я полностью приду в себя…
Кажется, у нее все получилось неплохо. Так?
— «Пять»! Мое тело теплое и расслабленное. Мое тело постепенно заполняется силой. Она вливается в каждую клеточку моего тела. Я точно свечусь изнутри. «Четыре»! Я ощущаю уверенность и спокойствие. Теплая, светлая сила пронизывает мое тело. Я спокойна. Я счастлива. «Три»! Я осознаю, что нахожусь в зале, мое потрудившееся, послушное тело отдыхает и восстанавливается. Мне хорошо, как никогда. Волшебно. Радостно. Спокойно. «Два»! Я полна энергии. Я замечательно поработала над собой. «Один»…
Арина щелкнула выключателем.
— Я медленно, лениво, открываю глаза. Потягиваюсь и улыбаюсь. Занятие окончено.
— Хорошо то как, девочки!
Выдохнула одна из дам. Все засмеялись.
— Спасибо.
— Спасибо.
— Как ты воркуешь замечательно.
Арина, смущенно улыбаясь, подобрала свое полотенце. Свет расставил все по местам. Эта девушка с тусклыми волосами и привычкой сутулиться не могла быть сводящей с ума волшебницей. Никак. Сказка растаяла, но вязкий студень будней еще не вполне окутал жертву. И «нечто» необъяснимо притягательное продолжало витать в воздухе над родионовской макушкой. Дамы, вернее некоторые из них, с вялым любопытством смотрели на подругу инструктора, несколько минут назад совершенно всех заворожившую. Арина вытерла потную физиономию и шею. С собой на занятия полагалось приносить по крошечному полотенчику, как раз для этой цели. И направилась в тренерскую. По праву ближайшей, вернее единственной, подруги королевы аэробики она раздевалась там, вместе с ней. Иначе ей пришлось бы сгореть от стыда перед дамами за свое доисторическое белье и штопаные колготки.
За дверями на скамейке, расставив ноги и хлопая себя по мощным бедрам, громко хохотала Алена. Двое незнакомых мужчин ей что-то говорили. Вернее говорил один, внесла поправку Арина, идя им навстречу по отвратительно освещенному коридору.
— Уморил, Сашка!
Взвизгнула Алена.
— Я на тебя Василию пожалуюсь. Точно. Он тебе обормоту покажет кузькину мать.
— Я от твоего монстра со скальпелем — убегу заранее. Фиг догонит. Кто у нас на сборах всех быстрее носился?
— Ты, родной. Ты, конечно.
Значит, друг из спортивной юности, отметила Арина. Второй незнакомец стоял в трех шагах и… пытался рассмотреть ее. Дудки! Единственная лампочка боролась с темнотой в непосредственной близости от глаз. Так что девушка оставалась для него силуэтом на фоне зашторенного окна. Арина же могла полюбоваться чужаком. Длинное черное пальто скрывало фигуру. Черные перчатки он держал в руке. Хотя чем тут любоваться? Лицо как лицо. Чрезвычайно самоуверенное, это да. Словом ничего особенного. Ничего особенного? Арина могла поклясться, что женщин к нему тянет точно магнитом. Он напоминал насторожившегося хищника. Большого, сильного и опасного.
— Притормози!
Скомандовала Алена повелительным инструкторским басом. Повернулась к высокому незнакомцу.
— Вот она, твоя колдунья.
— Я сказал — Лорелея.
Спокойно поправил он и добавил задумчиво, теперь уже обращаясь именно к Арине.
— У вас фантастический голос. Заслушался. Проникся. Чуть не улегся здесь на полу. Чтобы соответствовать. Вы так необыкновенно на меня подействовали.
Арина, неизвестно почему разозлилась.
— Насколько я помню, Лорелея губила мужчин. Это не мое хобби! До свидания.
Обогнув незнакомца как столб, она гордо удалилась в тренерскую. Вслед донеслось тихое и обещающее:
— До свидания, Лорелея.
* * *— Вот, чудачка. Чего взбеленилась? А?
Выговаривала ей Алена по дороге домой. Она водила свою колымагу аккуратно, но без страха.
— Сашку, сто лет не видела, представляешь? Этот паразит мотался по заграницам. Вернулся недавно, успел жениться, остепенился, подлец. Он у нас слыл первым парнем на деревне. Пол сборной по негодяю сохло. А друг его… Да тоже из бывших, наверное. Да и не суть важно, впрочем. Хороший мужик. Сашка с подлецом дружить не стал бы. Не той он масти. Чего ты взбрыкнула, дорогуша? А? Пошутила бы, посмеялась. Видала, на каком они монстре подкатили?
— Нет.
— Джип «Чероки». Стало быть, не нищие мальчики. Не знаю, правда, чья машинюка. Может Сашкина?
— Какая разница?
Лживость в собственном голосе неприятно удивила Арину. Притормозив на перекрестке, Виноградова осведомилась.
— На чай явишься, завтра?
— Может быть.
— О! Я догадалась! Ты влюбилась в своего рыцаря и других мужиков в упор не видишь. Как его там? В Петра Петровича?
— В Илью Ильича… Да нет, конечно. Пока.
Чмокнула душистую щеку подруги. Хлопнула дверцей. И спустя два-три удара сердца оказалась совершенно одна в темной утробе двора. Пропахший мочой и кошками подъезд. Какая то скотина опять выкрутила лампочки. Гадство. Мерзость. Вывинтить и пропить. Арина долго искала ключом замочную скважину. Фонариком что ли обзавестись? Точно. Руки дрожали. С чего бы это? Как он назвал ее?
Лорелея…
Что ж. Каждому свое. Выбирайте, господа хорошие. Лорелея я или троллейбусная прошмонтовка.
Стянув и отпихнув ботинки, Арина прошлепала на кухню. Зажгла свет. Поставила на газ чайник. Поздоровалась с кактусами. Колючее семейство занимало весь подоконник и часть стола. В комнате застонала бабушка.
— Внученька? Ты?
Арина торопливо сполоснула руки.
— Иду, иду.
Обычного неприятного запаха не было. И глаза старушки были вполне разумны. Что случалось все реже и реже.
— Сейчас сходишь на судно. Я тебя покормлю. Вымою.
— Сядь, Арина.
Она опустилась на стул. Бабушка пошарила рукой. Птичья лапка, обтянутая сухой пятнистой кожей.
— Аринушка. Что же это со мной. Давно?
— Давно, бабуль.
— Измучила я тебя, голубушка. Ты уж потерпи, родная.
Арина проглотила слезы. Подняла бабушкину руку, прижала к груди, погладила.