Впоследствии Андрей пытался истолковать это событие как некий символ, однако же ничего у него не вышло. И почему произошел обвал, так и не выяснилось. Собственно, потолок-то и не весь рухнул, а только в средней части зала, и пострадал лишь один из присутствующих, к тому же не член союза (пожилой пародист Конкин, кстати, совсем недавно выпустивший тонюсенькую книжечку в той самой кассете молодых дарований, что скрепя сердце подписал в печать Андрей) – шишку ему набило. И все же впечатление было оглушающее.
Секретарь апкома от неожиданности сел (сохранивший самообладание Шмурдяков успел-таки подмахнуть стул к трибуне), а Мокрогузенко, наоборот, вскочил на ноги и, белея на глазах, срывающимся голосом пролепетал:
– Правление не виновато, только недавно ремонт сделали…
Переполох, впрочем, быстро миновал. Сидящие в средних рядах (их и было-то с десяток) передвинулись ближе к президиуму, и собрание продолжило свою работу в условиях, приближенных к боевым.
Происшествие как бы подчеркнуло последние слова секретаря апкома, и ближе всех принял их к сердцу, как оказалось, Казорезов. Он тараном попер из задних рядов к трибуне, навалился на нее и заявил:
– Вот тут товарищ секретарь сказал, что мы не ускоряемся, не перестраиваемся. А зачем мне, например, перестраиваться? А что, моя «Мурь», мой роман о создателях Котлоатома, – не за перестройку, что ли!?
Андрей едва ли не восхитился нахальством своего врага. Ай да Анемподист! Нигде не пропадет! По-видимому, и секретарь был шокирован нежданным натиском и не нашелся что ответить: то ли он просто не знал о существовании упомянутой «Мури», то ли еще не оправился от потрясения, вызванного рухнувшим потолком.
Казорезов с видом победителя освободил трибуну, а на его место с трудом взгромоздился Серафим Ильич Крийва. Он промокнул платком вспотевшую плешь, расправил сивые усы и заговорил с ухватками заправского оратора. Соответствующие способности у него действительно имелись: фразы ложились размеренно и гладко, паузы выдерживались выразительные, жесты вынуждали и даже принуждали к согласию с оратором. Тем не менее ничего существенного произнесено не было, и слушатели сосредоточились только тогда, когда Крийва объявил:
– А я утверждаю, что правление обязано обеспечить ускорение писательского процесса!
Все насторожились.
«Это и в самом деле занятно, – подумал Андрей. – Каким же образом?»
– Правление должно составить таблицу, – развивал свою мысль оратор. – Против фамилии каждого члена союза указать срок, к которому писатель планирует закончить свой роман, или часть его, или главу. Раз в месяц – будь добр, представь рукопись в правление. Покажи, сколько сделал. Не представил вовремя – вот тут с тебя надо спросить: почему не уложился в срок, на каком основании не ускоряешься, нарушаешь партийные устаноки!
Впереди Андрея сидел комиссар подонского эскадрона поэт Хрящиков – крепыш с голым черепом, глубоко всаженным в плечи, прозванный за эту особенность внешнего облика Кувалдой. Андрей поневоле наблюдал за его затылком и замечал, как по ходу собрания меняется цвет его лысины. Поначалу она была желтоватой, после обвала потолка стала напоминать розовую ветчину, а во время выступления Крийвы сделалась малиновой.
– Серафим Ильич, – недоуменно спросил он, растерянно вставая с места. – Как же так – вы говорите: каждый месяц представлять рукопись, – а у нас по плану в летние месяцы бригады сформированы на обеспечение уборочной страды.
– Кто задействован на уборке – тем ставить в таблице пометку, срок перенести: это причина уважительная.
– Ага, – успокоился Хрящиков и черкнул что-то в блокноте. – Тогда понятно. – Лысина его вновь приобрела ветчинный оттенок.
– Они это что – всерьез? – дохнул под ухо Андрею Беспородный.
– А вы как думали! – отозвался тот…
4
Когда повестка дня была исчерпана и все с наслаждением стали потягиваться, озираясь на выход, Шмурдяков, тряхнув коком, потребовал внимания. Сиденья в ответ разочарованно заскрипели.
– Слово для краткой информации предоставляется секретарю апкома.
– Как, опять?.. – пробурчал Андрей себе под нос.
– Товарищи! – успокаивающе поднял руку идеолог. – Я вас долго не задержу. А информация, думаю, всем вам будет интересна. Речь пойдет о нашем старейшем в крае издательстве – всем вам хорошо известном Провинциздате. Выполняя директивы съезда… с целью оздоровления обстановки в коллективе, в свете указаний по обновлению руководящих кадров… апком принял решение… – Внушительная пауза. – За многолетние трудовые заслуги, большой вклад в дело идеологического воспитания масс… вынести благодарность директору Провинцеградского книжного издательства товарищу Слепченко Никифору Даниловичу…