Таня ложкой открыла купе и замерла от неожиданности. Там уже сидели Михалыч, Ахромеев, Гаврила и… Баська. Как она-то успела здесь оказаться! Вот только что за спиной Таниной пыхтела? На столе стоял настоящий блестящий и пузатый самовар, вокруг него разместились разнообразные вазочки с конфетами, сушками и. даже вареньем. Расстарался для дорогих гостей Гаврюша, молодец! Но лица у всех были не радостные, а скорее глубоко озадаченные и чем-то сильно озабоченные.
– Танюша! Заходи! – Ахромеев решил немного успокоить испуганную таким зрелищем девушку. – Присаживайся, давайте-ка попьём все чаю! Не разбавленного профессионально по-проводницки на десять раз с содой, а горячего чёрного, крепкого, душистого с сахаром!
Ахромеев заговорщицки подмигнул Тане своим круглым кошачьим зелёным глазом и, ей, правда, стало чуточку легче, когда он вспомнил её старую приговорку-ворчалку насчёт поездного чая. Она улыбнулась всему честному собранию и присела на диван.
Гаврила, пока Хозяйка не отошла от случившегося, решил сам поухаживать за всеми. Разлил чай в стаканы и раздал. Посидели, попили чаёк, помолчали.
– Ну, что ж! Теперь надо мне слово, как старшему держать, – Михалыч, с чрезвычайно раскрасневшимся от горячего чая лицом, начал свою речь, – Хозяюшка, ты у нас совсем молоденькая и недавно только развидеть начала, а уж всех наших обычаев, да и историй про Наших, тем более не знаешь.
Все, кроме Тани, согласно закивали.
– Тут ведь какое дело! – Михалыч тёр свой плешивый затылок и никак не мог перейти к самой сути. – Живёт в нашем средиземье Хозяин. Зовут его так. Он над Нашим краем главный. Наши все его уважают и чтут. Но, вот, время, видишь, какое, беспокойное нынче. Огромную страну разрушили, порушили и много такого, что испокон веков даже думать боялись тронуть. Запреты многие, законы не писанные, всё нарушают. И Ваши и Наши. И ведь не боятся ничего и никого! Как будто одним мигом живут, рвут всё на части, тащат под себя, хапают и хапают. Как только они не порвутся то от жадности?!
Михалыч завёлся не на шутку, видимо его достало до самых печёнок нынешнее безбашенное, безголовое время беспредельщиков. Он гневно рубил воздух кулаком и грозил им куда-то в небеса.
– Охолони, пока, Михалыч, – Ахромеев протянул другу очередной стакан чая, – Танюша, короче говоря, прознали мы, что черти твои, которые из крайнего купе, у Хозяина нашего спёрли крайне ценную вещь. И теперь пытаются её под чарами одиннадцатого вагона в Москву провезти. А уж если они в Москву с этой вещицей попадут, растворятся там в людской мути, ищи свищи их… Таких бед они с этой кладёнкой натворить смогут! Век не разгребёшь.
– Кладёнкой? – Таня поняла, что услышала главное, о чём спросить надо всенепременно.
– Кладёнка, – тут уже в разговор вступил Гаврюша, которого хлебом не корми, дай поумничать, – это приспособление такое, древнее и жутко магическое. С его помощью можно любые клады найти. А клады они, не всегда безобидными бывают. Ваши и Наши не зря же то многое злое, что уничтожить никак нельзя, надёжно схоронили от чужих глаз и глупых рук. А если это зло, вместе с кладом, что его стережёт, в наш и без того сумасшедший мир выпустят? Да это ж, почитай, похлеще, атомной бомбы рванёт! Всем мало не покажется!
Даже солидный и степенный, как ему самому казалось, Гаврюша разошёлся не на шутку. И тоже стал грозить кулачком, но уже не в небо, а в хвост своего вагона, где эти самые разжигатели войны – черти – околачивались.
– Они ж только о выгоде своей думают, о богатствах халявных, а не горе и зле, что клады эти принесут! – Взволнованный, и от этого особенно звонкий, голосок Баси заставил всех вздрогнуть, а ложечки и подстаканники огорчённо дзынькнуть (вагон тоже негодовал вместе с ними). – Вот сейчас все вместе пойдем и взгреем их как следует! Пусть кладёнку нам отдают, черти поганые!
– А вот тут, внученька, не всё так просто, – Михалыч с нежностью, это Таня поняла только сейчас, посмотрел на свою развоевавшуюся внучку, – кладёнку черти явно на Слово спрятали, и не факт, что на своё. Тут, в вагоне нашем, никто никогда её не найдёт. Надо, чтобы черти сами покражу из вагона вынесли. Спугнуть бы их не мешало. Да и Хозяин не спит, он уже за чертями погоню выслал. На следующей станции, которая через два часа будет, мы их из вагона выкурим, а там уж с ними поговорят по душам. Кхе! Сами кладёнку отдадут, не сомневайтесь.
– И даже ты, Михалыч, ещё не всё знаешь, – начальник поезда был серьёзно озадачен, это чувствовалось во всём, но особенно по блеску его обильно вспотевшей лысины, которую он бесконечно утирал огромным белым платком, – я, прямо перед выходом сюда, получил радиограмму от своих друзей милиционеров. Они предупредили меня, что братки из Ямовской группировки, что-то ищут в нашем поезде. Как бандюги прознали про кладёнку, или что там про неё им наплели, никому не ведомо. Только ведают они, что вещь ценная и надо её отжать. Конкретно у кого, им тоже не указали, только намекнули, что у 36 формы где-то в конце состава… И вот, они уже здесь и… гм… рыщут, что-ли, в нашем поезде. Мы с Михалычем сейчас им навстречу пойдём и попытаемся остановить, ну иодиннадцатый вагон зачаруем максимально. А ваша троица и вагон, конечно, должны держать оборону до станции, если нам, почему-то не удастся их… гм…гм… задержать, что ли, как то вот так.