Вода утекает, как время… Нельзя дважды войти в одну и ту же воду. И Ольге очень хотелось, чтобы вода смыла все плохое, страшное, болезненное и забрала, унесла с собой безвозвратно.
Перед глазами стояли страшные развалины московских домов, дымящиеся руины, почерневшие от горя люди… Искупила она уже эту вину или ей еще платить и платить по предъявляемым счетам? А то, что все случившееся является возмездием судьбы за казавшийся таким безобидным сероватый порошок, Ольга уже не сомневалась.
Никита уже расплатился с неведомым кредитором, и Лидка смыла свою вину кровью… Что ж, теперь, значит, очередь за ней…
Ольга намылила жесткую мочалку и принялась безжалостно тереть свое тело до боли, до ссадин. Почему-то в тот миг, когда очередь дойдет до нее, ей хотелось быть чистой-чистой…
Накинув халатик, она даже не запахнула его. Отодвинула пластиковую занавеску, отделявшую душ от кухни, прошлепала босиком к раковине и быстро напилась, прямо из крана. Потом мельком глянула на себя в зеркало и замерла, не в силах отвести глаз.
Из зеркала на нее смотрел какой-то чужой мужчина…
Он сидел на стуле позади Ольги и спокойно ждал когда она придет в себя. Серый плащ, серые, словно припорошенные пылью волосы, гладко зализанные! на висках, стертые, невыразительные черты лица. Все в нем было таким незапоминающимся, словно природа специально потрудилась над тем, чтоб, раз взглянув на ее творение, любой человек потом никогда не мог бы его вспомнить и описать.
Но Ольга все-таки вспомнила… Это он подходил к ней на кладбище в день похорон Никиты. И запомнился ей именно этой своей неброскостью.
— Кто вы? — резко спросила она, запахнула халат и повернулась. — Как вы вошли?
— Через дверь.
Мужчина пожал плечами и показал ей два ключика на колечке — от нижнего и от верхнего замка.
— И что вам надо?
Ольга встала перед ним, скрестив на груди руки, готовая к любой неожиданности. Она понимала, что этот тип может сейчас запросто убить ее, иначе зачем же он сюда явился? Но страха не было. И тип, кажется, оценил ее бесстрашие, потому что изобразил на губах что-то похожее на улыбку.
— Я пришел предупредить…
— Вы уже предупреждали. Я прекрасно помню, — жестко отрезала Ольга.
— А я думаю, откуда у такой молодой прогрессивный склероз? — хмыкнул он. — И почему же ты не вняла голосу разума?
— Потому что это бесполезно, — Ольга села напротив него и посмотрела в выцветшие, бледно-серые глаза. — Потому что будет то, что должно быть…
— Боже, что за фатализм! — поморщился мужчина. — Ты еще расскажи мне, детка, о механизме воздаяния…
— О чем? — переспросила Ольга.
— Неважно. Просто ты начала играть во взрослые игры. И лезешь туда, куда тебе лезть не следует.
— Например?
— Например… — прищурился он. — Кое-кто очень ценит поговорку, доносчику — первый кнут…
Ольга замерла, не в силах поверить, что она поняла правильно.
— Вы имеете в виду письмо?
— Ну конечно! — он как будто даже обрадовался ее догадливости. — Как тебе только в голову пришло отправлять его отсюда? Я думал, ты умная девочка и все понимаешь… Я даже радовался, что ты догадалась смыться и не разделила участь своей напарницы. Я и представить не мог, что, вместо того чтобы заметать следы на бескрайних просторах нашей родины, ты лезешь опять головой в пекло.
— Ну и что? — разозлилась Ольга. — Что в этом плохого? В конце концов, я просто должна была это сделать! Не все же такие трусы, как вы!
— Я не трус, но я боюсь, — серьезно сказал мужчина. — За тебя. Твое письмо прочли те, кому не следовало этого делать. И теперь они знают, что ты вернулась.
— Ну и что? — дерзко вскинула голову Ольга.
— Не надо было тебе возвращаться…
— Это мой дом, — запальчиво сказала Ольга. — Я здесь живу!
Он вздохнул.
— Ты многих разозлила своей безапелляционностью. Зачем все валишь на чеченцев? У нас здесь все рядом, все друг с другом общаются. Обижаешь людей.
— Вы что, не поняли?! — задохнулась Ольга. — Это они…
Он задумчиво рассматривал свои ногти. Ольга машинально отметила, что они у него холеные, ровно подстриженные и подпиленные овалом. Потом он поднял на нее глаза.