За окном мелькали незнакомые пейзажи. Большие реки, которые они переезжали по грохочущим железным мостам, сосновые леса, маленькие полустанки… Они проезжали огромные города с красивыми вокзалами-дворцами, бескрайние поля зреющей пшеницы и плантации подсолнухов, сияющих миллионами маленьких солнц. И вся огромная страна разворачивалась перед маленькой Ольгой, словно скатанная в рулон карта.
Она смотрела на все с жадным любопытством — и понимала, что уже неизлечимо больна. Больна перестуком колес, убегающими вдаль рельсами, больна дорогой…
Пассажирский поезд остановился на перегоне, прямо посреди заснеженного зимнего леса. Вечерело, кроваво-красный свет закатного солнца пробивался сквозь кроны разлапистых елей.
Ксения поежилась, запахнула старую телогрейку которую всегда брала с собой в поездку, подняла обледеневшую площадку тамбура и выглянула наружу Поезд извивался на насыпи длинной зеленой лентой. Проводница первого вагона Маняша махнула желтым флажком, и это послужило сигналом всем остальным.
Оскальзываясь на обледеневшем насте, проваливаясь в глубокий снег, от всех вагонов отделились фигурки и устремились в лес.
Ксения повязалась крест-накрест пуховым платком и надела толстые рукавицы. Маленький топорик она несла в руке, приглядываясь к молодым деревцам в посадке.
Могучие ели ее не интересовали. Она присмотрела небольшую пушистую елочку ростом чуть выше Антошки и взмахнула топором.
Рубить ей было привычно, после нескольких сильных ударов неокрепший комель переломился и елочка с шорохом рухнула на снег, раскинув мохнатые лапы.
Ксения достала из-за пазухи веревку, обмотала ветки, прижимая их к стволу, и тут только заметила — у елочки были уже небольшие аккуратные шишки, ровненькие, как на подбор, светло-коричневые, клейкие… Вот хорошо, Антошка обрадуется. Что за Новый год без елки? У них-то в город привозят такой ободранный товар, что язык не поворачивается назвать это праздничной елкой, а рука не поднимается украшать такое убожество игрушками…
То ли дело настоящие лесные красавицы, прямо с плантации, свеженькие, как на заказ… Лесники знали, что все поезда перед Новым годом останавливаются на полчасика в лесном массиве и рубят деревца по своему усмотрению. Знали, но никого поймать за руку не пытались. Это было уже чем-то вроде традиции. На протяжении многих лет так делали одни, потом другие, потом на дорогу приходило новое поколение и тоже готовило к предновогоднему рейсу веревки и топоры.
Ксения ухватила елочку за комель и поволокла за собой по снегу. Она и Ольге маленькой обязательно привозила каждый год такую же елочку… Только потом дочь выросла и норовила в праздничную ночь смыться из дома, чтоб не сидеть с матерью. Тогда и Ксения перестала делать порубки. А как Корешок стал подрастать, так опять почетная обязанность елочного добытчика перешла к ней. Ольга ведь в своем купейном не провезет елку. Поезд фирменный, начальство ходит, засекут — неприятностей не оберешься.
Ксения же из принципа ездила в раздолбанном плацкартном. Хоть и народу больше, и работы, а и доход лишний. В плацкартном тебе и третьи полочки в ход идут, и днем внизу безбилетника среди народа спрятать легче. К тому же в тамбуре всегда мешок картошки можно привезти или вот елочку к празднику.
Проводники понемногу подтягивались из леса со своей добычей, карабкались на высокие ступеньки, перекрикивались возбужденно. Ксения тяжело поднялась на подножку, втащила елку и устроила ее в углу тамбура. Можно не волноваться, из запертого вагона никто ее не сопрет, а на посадке-высадке она сама лично стоит.
Интересно, куда Ольга опять запропала? Объявится к Новому году или нет? Надо же Антошку на каникулы брать. Или ей совсем на ребенка начхать? Понятное дело, горе у нее, сама едва жива осталась, но ведь и одуматься пора… Вот опять исчезла куда-то, ни записки, ни письма…
Ксения было думала, что Ольга в рейс ушла, так в нарядческой сказали, что она ни к какой бригаде не приписана. И больше того, не объявится в ближайшее время, уволят ее по статье. Ведь ни отпуск не взяла, ни отгулы не оформила… Говорит, в больнице лежала, так ведь даже справки не взяла… Вот о чем думает? Куда потом устроится с такой записью в трудовой книжке?
Ксения гнала от себя одну мысль. Привычно ругая Ольгу, больше всего она боялась, что дочь подалась куда-нибудь на заработки Ведь втемяшила же себе в голову, чтоб купить к Новому году квартиру, а денег не хватает, сама говорила… Так решила где-то подкалымить…