— Немцы?
— Хуже, Михаил Николаевич! Цепочку я эту до конца размотал!
— И кто ж на противоположной стороне сидит да за неё дёргает?
— Союзники наши — англичане! Общий порядок таков: они предоставляют министру информацию, тот требует от нас проверки.
— Нормальное дело. Всегда так бывало.
— Угу. Только вот англичане по своим каналам информируют немцев о том, что ожидается активность агентуры противника в указанных ими областях. Тем остаётся только расставить свои капканы.
Собеседник генерала кивнул.
— Да, активность англичан, их попытки перекупить или устранить наших людей, я тоже замечал. Даже и наверх докладывал.
— Угу… про ответ тебя и не спрашиваю. Потери были?
— А то ж! Ну, да и мы в долгу не остались… война, брат… всякое бывает. Так что моих людей они трогать пока опасаются.
— Пока…
— Да. Это ты прав. От меня уже затребовали объяснений. Эти вчерашние адвокатишки, внезапно ставшие вершителями судеб громадной страны, совсем потеряли голову.
— А было что терять?
Штатский ухмыльнулся. Поднялся с кресла и, подойдя к столу, налил в две рюмки коньяка. Одну взял себе, а вторую отдал генералу.
— Думаю, что нет. Подводя итог, скажу — это целенаправленные действия английской разведки, направленные на уничтожение нашей агентуры. Иного не вижу. Что-то в наших краях всякие люди непонятные стали мелькать. Вроде бы — и по делу, а впечатление у меня сложилось, что не по тому!
— И у меня на днях появился какой-то «уполномоченный». Прямо он, конечно, в агентурные дела не лезет, всё-таки голова у него есть. Но уже сам факт его неожиданного появления у нас… Более того, сейчас рассматривается вопрос о моём отстранении от должности!
— Это ещё почему?
— Смеяться будешь — за эти самые провалы! Причём, Поливанов в этом деле — с боку припека, тут чья-то другая рука видна.
— И кого же прочат на твоё место?
— А вот — полюбуйся! — генерал открыл ящик и вытащил из него тонкую папку. — Очень уж перспективный господин… негде клейма ставить.
— Ну-ка… — гость поставил рюмку на стол. — Угу… а ведь я про него слышал… да…
— Впечатляет?
— Мерзость!
— Зато — видный общественный деятель. Демократ — так, кажется, у них это называется?
— Социал-демократ.
— Один хрен — мерзавец!
— И… когда?
— Боюсь, что скоро. А там и до тебя постараются дотянуться.
— Ну, это мы ещё посмотрим, кто кого… Делать-то что будешь?
— Дал команду на эвакуацию тех агентов, в чьей безопасности не уверен. Постараюсь спасти хотя бы их. Собрал и подготовил все материалы по активности англичан. Только вот — кому их передать? Кому они здесь нужны? Сразу же в посольство и побегут — продавать. Разве что… возьмешь, Михаил?
— Копию сделай — возьму. Ну, а ты свои экземпляры спрячь получше. Найдешь куда?
— Найду. Настолько-то я ещё не обессилел. Есть у меня люди верные.
— Тогда… вот что… есть у меня тоже кое-что любопытное. Вот эти-то данные я тебе тоже подброшу. Что бы с нами обоими не приключилось, а бардак этот, рано или поздно, к своему концу подойдёт. И вот уж в то время! Тогда и спросить можно будет кое с кого… Наши дела, как ты помнишь, сроков давности не имеют… Иные бумаги и через сто лет стреляют!
1917
Два месяца спустя
Хельсинки, частная квартира
Генерал Сомов, стоя у окна, проводил взглядом шедшую по улице женщину. Теплеет, вот и они стали понемногу распушать перышки.
«Да-а-а… где мои молодые года? И ведь, что интересно — со временем девушки становятся всё красивее и привлекательнее! И чем старше становлюсь я сам, тем сильнее это замечаю! Признак старости? Не рано ли?»
Покачав головою, он вернулся к столу и взял в руки раскрытую папку.
Итак, на чём я остановился?
«… Штабс-капитан Шведов Александр Иванович. Родился 23 апреля 1893 г. в Харбине, в семье советника русского посольства, барона Шведова Ивана Михайловича. Мать — урожденная Аникеева Анна Михайловна, из дворян Тамбовской губернии.
В 1905 году отец был переведён в российское посольство в Париже. А в 1907 семья переехала в Берлин, где он был назначен советником посольства.
В 1908 г. Шведов поступает в Берлинский университет Гумбольдта на кафедру юриспруденции. Закончил обучение в 1913 г.
В совершенстве владеет немецким и французским языками, китайским, может разговаривать по-японски. В Китае изучал различные виды местной борьбы, учился у видных мастеров классической борьбы в Берлине.