— А чего странного-то? — с интересом посмотрел на меня сторож.
— Да так, — отмахнулся я, пока не готовый делиться с окружающими своими тайнами, — потом расскажу. Что там с последним карателем? Пулеметчика, смотрю, ты приговорил, раз с трофеем.
— А нет карателя, — оскалился в довольной ухмылке сторож. — Я его первой же очередью свалил. А эти вон успели спрятаться и сюда дернули, когда граната хлопнула. Ну, и я тоже…
— А что за пулемет такой чудной? Знакомое что-то, но никак не вспоминается.
— Так это же эрпэдэ. Его потом эрпэка сменил… аа-а, да ты и не знаешь. Таких пулеметов в Африке и разных братских республиках, где Союз отметился, было полно. Хороший пулемет, но тяжелый, едрена вошь.
Сторож еще что-то хотел сказать, а я послушать — мимоходом тот мог немного приподнять завесу над своей прошлой жизнью. Но тут вмешалась Олеся.
— Хватит о пулеметах, — сердито произнесла девушка и кивнула в сторону кирпичной коробки, где притихли партизаны. — Нам к ним нужно. Карателей больше нет…
— И что? — перебил ее Акимыч. — Так они и примут нас с распростертыми объятиями, ага. Или не веришь?
— Там свои!
— Вот и попробуй их убедить, что мы им свои и наоборот — они нам то же свои, — хмыкнул сторож. Потом опустил пулемет на землю, отстегнул круглую банку с выходящей из нее черной лентой и заменил на другую, которая болталась на поясе.
— А вот и попробую, — сердито притопнула ножкой девушка и сделала шаг в сторону поляны. Я и Акимыч среагировали одновременно.
— Стой, блаженная…
— Олеся, не ходи туда!
Я ухватил девушку за локоть и прижал к ближайшему стволу дерева, укрываясь за тем. Вовремя. Со стороны постройки коротко татакнул автомат. Пули пролетели в нескольких метрах правее. Рядом выматерился сторож, который распластался на земле, не забыв подтянуть к себе пулемет.
— Вот же… свои, — почти выплюнул слова Акимыч. Судя по мимолетной заминки последним словом он заменил какое-то менее цензурное, помня о присутствии Олеськи. — Так и прихлопнут заместо благодарности… а ты куды поперлась?
— А ты…
— Тише, Олеся, тише, — остановил я девушку. — Акимыч, а ты сам думай, когда что-то предложить хочешь.
— Так я ж в шутку.
— За такие шутки, — все-таки не выдержала девушка, — в зубах бывают промежутки.
— А она у тебя поэтесса, — тихонько засмеялся сторож, ни мало не обидевшись на слова моей спутницы. — И очень грозная.
— Еще раз прошу, — вмешался я в «беседу», — хватит языки чесать не по делу.
Потом отодвинулся от девушки и спрятался за соседнее дерево. И уже оттуда прокричал в сторону партизан.
— Эй, не стреляйте! Тут свои, партизаны мы!
Пару минут стояла тишина. Я уже было решил, что осажденные успели ускользнуть из кирпичной будки незаметно, во время наших дебатов. Но тут послышался знакомый голос:
— Свои в это время по лесам не бродят!
— Ага, а что же ты тогда с приятелями тут делаешь? — прокричал я в ответ. — И вообще заканчивай с пустым трепом — сваливать отсюда надо, пока демоны не нагрянули или еще один отряд карателей на шум не подскочил.
— Ты покажись сначала, говорливый, — предложил невидимый собеседник, — а потом и покумекаем вместе насчет твоего предложения.
— Миша, не надо, — тут же вмешалась Олеська. Девушка выскочила из-за своего дерева и ухватила меня за рукав. Да так крепко, что, не причинив ей вреда, не освободиться. Ну не ломать же мне ей ногти или пальцы?
— Если что, вы им отомстите. Раз по мне начнут стрельбу, то там не партизаны сидят, а разбойники или шайка мародеров.
— Мне от того, что их убьем, легче не станет, — не успокаивалась Олеся. — Мишенька, ну пожалуйста…
— Эй, вы чего там замерли? — поинтересовался недавний собеседник, засевший в будке. — Мы ждем.
— А давай просто уйдем, а? — предложила Олеся. — Посидят они там, посидят и уйдут сами.
— А мы потом партизанский отряд до скончания веков будем искать в этих местах, — хмыкнул Акимыч. Потом плавно поднялся с земли, оставив там пулемет, и предложил:
— Я сам схожу.
— Лучше не надо, — возразил я. — Ты здесь чужой. Мало ли какую неловкость заметят или почувствуют… а мне не хочется потом чувствовать вину.
— Да брось…
— Нет, пойду я. Олеська, опусти меня и стань вон там с Акимычем… Эй, в крепости, я выхожу.
С трудом получилось отцепиться от девушки, которая повисла на мне, как котенок на шерстяной кофте. Да и то получилось это сделать лишь с помощью Акимыча. После этого, оставив автомат и засунув под одежду за спиной «макарку» шагнул на поляну.