- Что это?
- Это сотовый телефон, для дальнейшей личной связи. Вот здесь на бумажке телефон Эдуарда Николаевича. Выучите его, а бумажку сожгите. До свидания, Тимофей Иванович.
Я пришел в Рубцовск пораньше. На Рыбинской улице застыло, двенадцать крытых брезентом КАМАЗов. Утро пробилось холодным солнцем и народа на улицах почти нет. Я подошел к первой машине.
- Сашка, - стучу в дверцу.
- Чего тебе?
Окно опустилось вниз и показалась заспанная, круглая рожа.
- Мне Сашку Кайманова.
- Он дрыхнет в доме восемь.
Я нашел дом и принялся стучаться в двери. Появилась опухшая ото сна девица.
- Ты чего?
- Мне Сашку Кайманова.
- Эй, Сашка, тут к тебе пришли, - крикнула она.
- Кого там несет? - слышится сонный голос.
Где то скрипит кровать, матом переливается каждая минута задержки и вскоре возникает худой парень.
- Ты чего? - обращается он ко мне.
- Тебе привет от Сальмы.
- А... Прибыл значит, - Сашка потянулся. - Чего так рано разбудил. Еще четыре машины подойти должны.
- Когда я вас тогда, интересно, поведу?
- Черт его знает. Машин то нет.
- Если машин не будет через час, я уйду обратно и с вами больше дел вести не буду.
- Да постой ты мужик. Сейчас мы все уладим. Дай привести себя в порядок.
Парень с девицей уходят в дом. Через двадцать минут он появился уже одетый, побритый, насытившийся.
- Я дозвонился, машины подойдут через 15 минут, но люди устали им бы отдохнуть.
- У нас нет времени. Если мы позже выедем, то ночью в лесу застрянем. Дорог там почти нет и ничего не увидим.
- Ну хотя бы пол часа, дай придти в себя.
- Ладно. Только пол часа.
Четыре груженых ЗИЛа подъехали к колонне и застыли. Я честно пережидаю пол часа и сажусь в первый КАМАЗ.
- Поехали, - командую Сашке.
Колонна тронулась по улице.
Мы выехали на шоссе и за городом я попросил свернуть в зверосовхоз. Машины пересекли бедную деревеньку и по старой еле видной дороге мы покатили через густой лес.
Пять часов ползли по едва заметным дорогам и я вывел караван в русло старой реки, которая тянулась с три десятка километров до Иртыша. Дохлый ручеек представлял речушку, которая весной во время половодья была грозой для лесных жителей и полей казахстанской стороны. Когда то здесь в верховьях реки, колхозы брали камень для похорон и пробитая колея еще была еле-еле видна.
- Гудит, - вдруг говорит Сашка.
- Кто гудит?
- По моему вертолет.
- Вот, сволочь.
Теперь и я вижу в небе стрекозу, несущуюся к нам. Осенью не так спрячешься в лесу как летом, но я пытаюсь исправить положение.
- Сворачивай. Вон к тем дубам.
Машину дико трясет и мы с трудом вползаем под кроны еще не ощипанных от листвы деревьев. Колонна замирает.
- Интересно, заметил нас или нет? - спрашивает Сашка.
- Заметил. Только у них наверно сил маловато. Сейчас вызывают подкрепление.
- Это кто, казахи или наши?
- Наши наверно, у казахов вертолетных полков рядом нет.
- А мы где сейчас в Казахстане или в России?
- Если бы я знал. Здесь границы отродясь не было и никто ее никогда не размечал.
Вертолет по прежнему кружит над нами.
- Ладно, чего ждать. Пошли вперед.
Я веду колонну через дубраву, въезжаем в еловый лес. Вертолет не отстает. С трудом пробиваемся на какую то лесную дорогу.
- Чего же он не спускается и не выпускает десант пограничников? спрашивает Сашка.
- Они не знают просто, где мы находимся, в Казахстане или России. Поэтому и не хотят высаживать своих людей.
- Они думают, что мы вооружены?
- Может быть, но разве в этом дело.
Похоже на вертолете действительно не знают, где мы и они находятся. Там начинают нервничать и он все чаще и чаще отклоняется к западу.
- Гони вперед и передай всей колонне. Выскочим на дорогу на Мазуреки и рванем напрямую туда.
- Но там же посты.
- А..., это потом. Сейчас надо гнать машины. Пусть они подумают, что мы в Казахстане и тогда от нас отстанут.
Колонна несется по бездорожью туда, где когда то я вел первых беженцев.
До Мазурек осталось километров десять. Вертолет нас больше не преследовал. Перед поселком, километра за три, я свернул на дорогу до Марьи.
- Куда ты нас ведешь? - с удивлением спрашивает Сашка.
- Мы обманем казахов. Они наверняка предупреждены и ждут нас в Мазуреках, а мы проскочим через Марьи, там то уж они нас никогда не могут ждать.
Перед Иртышом колонна останавливается. Солнце уже заходит. Сашка выскакивает из машины и обходит всех шоферов.
- Одной машины нет, - насупившись говорит он мне. - Это из тех четырех ЗИЛов, что прибыли позже.
- Я свое дело сделал. В следующий раз будете лучше готовиться. Давай плати.
Он отсчитывает мне 750 долларов и попрощавшись, уводит колонну вдоль реки на юг.
Салтан встретил меня с ухмылкой.
- Это тебя ищут что ли?
- Я пришел из своего села.
- Говори, говори. По почерку видно, что колонну машин провел ты. Надо же, повел машины на Марьи, Садыков в ярости. Он то собрал все силы сюда в Мазуреки, а ты прошел через Марьинский центр.
- У меня машина пропала...
- Ха... ха... ха...,- грохочет Салтан. - Здесь такая штука получилась. Когда мы получили по телефону сведенья, что колонна прет мимо Марьи, Садыков собрал все силы и на машинах помчался туда. Только он ушел, через Мазуреки, прямо не таясь, прошел ЗИЛ. Его даже никто не остановил, да и некому было останавливать.
- Нас вертолет засек.
- Знаю. Нам и передали сведения, что вы идете. Только вертолет дошел до воображаемой границы и честно дальше не полетел, а повернул обратно.
- Это то нас и спасло.
- В этот раз, да. В следующий- нет. Ваши и наши учтут этот опыт и наверно договорятся теперь о совместных действиях с применением вертолетов.
- Пусть договариваются.
- Ты устал?
- Очень.
- Выспись у нас.
- Хорошо.
- Как там Гюля?
- Мы поженились. Зимой приедем к вам справлять свадьбу.
- Знаю. Она уже прислала письмо. Мы устроим настоящую, казахскую свадьбу. Пока ты не заснул, ответь мне. Так что ты там устроил в своем селе? Говорят, новую реформу контрабанды решил сделать.