- Зачем, они же русские, к себе на родину идут.
- Значит, с казахов бы брал?
- Смотря с каких. Казахи то разные. Со сволочей брал бы, точно, а с других... брать даже нечего.
- С нашей последней встречи, помнишь год назад, ты стал как то... суровее что ли.
- Понимаешь, за этот год произошло столько перемен. Они все коснулись нас. Мне кажется, мы все сразу внутренне постарели.
Весь наш поселок был проглочен массой животный, людей и техники. Я вывел первых беженцев на грейдерную дорогу и махнув вперед сказал.
- Вы уже в России, а по этой дороге дойдете до станции Малиновое Озеро и шоссейки. Это всего пять километров.
Они поблагодарили и великое переселение народов продолжилось. Мы с Гулей уже дома отмылись, попили чай, а они все шли, шли и шли. Четыре часа шли...
- Когда мы брели по лесу, - говорит Гуля, - то плелись по бездорожью, мхам, тропинкам, а теперь, наверно, беженцы разбили дорогу так, что новую таможню ставить можно.
- Вот Садыков с ума сойдет, ему на ее охрану дополнительно людей искать надо.
- Парень то был раньше хороший, я его знала немного. Он был раньше инструктором райкома комсомола. Часто к нам в села приезжал. Перед моим поступлением в институт, даже ухаживал за мной.
- Наступила перестройка и ты наконец поняла, как много потеряла, что не вышла за милиционера районного масштаба. Была бы сейчас Садычиха и работу искать даже не надо.
- Кстати о работе, а когда мы пойдем на Малиновое Озеро?
- Вечером. Там поезд на Кулунду в 21 час отходит. Я возьму мотоцикл, быстро тебя довезу.
- Наверно не сесть в поезд. Вон сколько прошло...
- Эти с барахлом не расстанутся. Товарные вагоны будут там заказывать.
- Прости меня за бестактный вопрос. У тебя отличный каменный дом, вроде бы и все в нем есть, холодильник, ванна, горячая вода, электрическая плита, почему ты не приведешь в дом жену.
- Еще не нашел. Помнишь, я тебе говорил, когда нас из Прибалтики вывозили, то дали вагоны, для вывоза семей, имущества, а вот Вита не поехала... Она не захотела уезжать с родины, так с дочкой там и осталась. Недавно письмо прислала. Нашла хорошего парня и теперь живет с ним.
- А как же дочка?
- Она маленькая... и еще ничего не понимает. Потом, Вита просила ей никогда в жизни не напоминать, кто ее отец.
- Как это ужасно. Этот раскол государства, расколол даже семьи.
- Гуленька, иди отдохни, я тебя разбужу...
Маленький городок Малиновое Озеро не узнать. Улицы забиты телегами и машинами, поля светятся от костров, где среди людских теней мелькают лошади, овцы, бараны. На вокзале толчея. Здесь разместились дети и бабки. Я пробился к кассе и попросил один билет до Кулунды.
- Нет местов, - отрезала кассирша.
- Глаша, не уж то для меня и нет?
- Тимофей, прости, не узнала. Сейчас сообразим. Ты видишь, что делается? Наш начальник заперся в кабинете и валерьянку пьет. Все служащие разбежались, такое твориться.
- Понятно почему твориться. Наши пришли с той стороны.
- Да вижу, что наши. Если бы поменьше, так и легче было их отправить от сюда, а то такая орава, да со скотом. Вот билет до Кулунды, плати 56 рубликов.
Я плачу деньги.
- Спасибо, Глаша.
- Наш начальник пограничников вызвал. Завтра здесь будет проверка документов...
Я посадил Гулю на поезд.
- Если ничего не выйдет, приезжай сразу ко мне. Не вздумай через границу официально ходить.
- Ладно, уговорил девушку, - хмыкает Гуля. - Нагнись, мужлан, дай хоть выкрасить помадой твою щеку.
Гуля целует и весело смеется.
- Ну, разукрасила. Вытрись, да не рукавом. До свидания Тимофей. Поеду обратно, обязательно к тебе зайду.
У меня в мастерской почти все мужики села.
- Ну так как там, расскажи, - просит Васька-Кривой.
- Гайки закручивают. Одного русского посадили за нарушение приграничного режима, под Мишку копают, за то, что к нам приходил.
- А эти то, с машинами, рассчитались с тобой.
- Еще бы. Фальшивыми долларами.
Мастерская загудела. Я вытащил деньги и бросил их на стол. Несколько рук потянулись и взяли бумажки.
- Где же, едрена корень, фальшивка то?
- На стодолларовой, если посмотреть на свет, не видна лавсановая полоса, вот здесь над цифрами нет выпуклости, а потом смотрите, видите, я тру на ладони. Что на ней появилось?
- Грязь.
- Не грязь, а краска. На цветном принтере все делали, мерзавцы.
- Да дела.
- Мужики, у меня к вам просьба.
- Давай, Тимофеич, выкладывай.
- Вы знаете, что вчера прошли границу русские беженцы...
- Видели, как саранча прошла...
- Начальник станции в Малиновом Озере, вызвал пограничников. Они сегодня должны быть там.
- Ну и что?
- Значит сегодня вечером капитан будет здесь.
- Чего ему от нас то надобно будет?
- Допытываться будет, кто провел через границу, кто ходил туда, кто пришел от туда. Много будет задавать вопросов. Хорошо бы нам всем ничего ему не рассказывать, мол мы работали на своих местах и ничего не знаем.
- Конечно, так и скажем...
- Баб своих предупредите, что бы языками не болтали.
- Поговорим и с ними...
- Деньги то мне верните обратно, я еще за них не рассчитался.
Капитан сидит в моем доме, вместе с двумя пограничниками. За окном наступили сумерки и я включил свет.
- Чего ни о чем не докладываешь, Тимофей Иванович?
- А чего докладывать то. Русские беженцы пришли.
- Кто провел их?
- Наверно сами шли. Кто-нибудь карту достал этого района, вот и вывел.
- С картой здесь ни один беженец не пройдет. Дороги на них не указаны. Сам где вчера был?
- Как русские пришли, помогал им. Напоить надобно людей, да и скотину всякую. А разве что-нибудь не так?
Капитан курит сигарету и по его лицу видно, как ему все это неприятно.
- Незаконно они прошли границу.
- Кто виноват что мы разделились? Кто виноват, что с приходом национального правительства Казахстана начались гонения и притеснения русских. В Марье, на той стороне, сидел начальником милиции района Сашка Прохоров, так выперли его и всю русскую команду с ним. А проставили кого? Националиста до мозга костей, этого придурка Садыкова. Поверьте мне, там еще будут осложнения, которые заденут и нас.