— Беги! — коротко приказала она и толкнула меня вперед. И я побежал.
— Эй, девушка! — раздался сзади голос одного из подвыпивших парней, но я уже несся вовсю, зная, что беспокоиться за нее у меня нет причин.
— Прямо! — услышал я сбоку ее голос неестественно близко от уха.
Впереди было кольцо трамвайных рельс, огибающих маленький садик с памятником посередине. Я чувствовал себя идиотом, но какое-то внутреннее чувство говорило мне, что сейчас самое время спасать свою шкуру, и этот способ — лучший. Я бежал посреди площади, наверняка вызывая удивление окружающих, но, опять же, сейчас эта мысль показалась мне смешной и неуместной. Трамвай, заканчивая разворот, выезжал слева и преграждал мне дорогу. И тут я инстинктивно понял, что нужно успеть проскочить перед ним. И когда до него оставалось буквально десять шагов, я увидел, что я не успеваю.
— Что теперь? — задыхаясь, выкрикнул я, оборачиваясь.
— А теперь ты проснешься! — ее сильнейший удар в спину кинул меня поперек трамвая, не давая возможности обернуться. И я с ужасом ощутил, как падаю на рельсы, и передние колеса разрезают меня. Мгновение вытянулось в вечность, а затем я, так и не ощутив боли, с облегчением провалился в забытье.
В углубление стола легла красная пружина. Путь был отрезан. Проклятие! Этого я не предусмотрел. Учитель, улыбаясь, смотрел на меня, что, впрочем, не делало его лицо менее суровым.
— Что скажешь, Локи?
— Прошу подсказки Наблюдателя.
— Две минуты — напомнил Учитель.
— Знаю, — отметил я про себя. Через две минуты пружина придет в действие и свернет в кольцо часть расставленных мной щитов. Тогда Путь к Центру Лабиринта будет закрыт и придется опять сворачивать окружными дорогами или менять Плоскость Игры, спускаясь ниже.
— Эрарбика! — щелчок пальцев.
Вызванный моим вниманием Наблюдатель повис над левым ухом.
— Торопишься, — возник в мозгу голос Наблюдателя, точно копирующий мой собственный голос. — Стекла еще не утратили Остроту, и Сила Северного Ветра позволила им вмешаться, когда ты пытался синхронизироваться с Человеком Дерева. Он почувствовал в тебе враждебность Стекол, хоть ты и был полностью уравновешен по отношению к нему. Возьми Время, пусть ошибка исчерпает себя сама. Тогда соберешь Силу заново.
Неоновое пятно Наблюдателя потемнело и растворилось в воздухе. Писк инфразвука исчез.
— И? — Учитель вопросительно взглянул на меня сверху вниз.
— Я беру Время, — ответил я, поклонившись, и щелкнул пальцами в подтверждение команды.
Раздался скрип в необъятных недрах Зала Игры, и стеклянная трубка описала полукруг над игровым столом, опустившись из-под потолка и уйдя в стену за моей спиной. Капли, подобные бисеру, застыли в воздухе там, где прошла трубка, и прямо на глазах стали таять в воздухе. Пространство стало сгущаться.
— Неплохой ход, — заметил Учитель, затем привычно расслабился в кресле и задержал дыхание, когда сгущенный Шариками Времени воздух стал опускаться и достиг наших голов.
Конденсированное время заволокло Зал Игры, покрыло собой игровой стол — многоуровневую объемную модель Лабиринта, учеников, стоящих вокруг стола, и сидящего во главе его Учителя. Все замерло. Лишь внутренние часы Лабиринта громко тикали, отдаваясь эхом в стенах Зала, напоминая о том, что Игра продолжается и сделан Ход, несмотря на то, что время в Зале остановилось, не давая никому вмешаться в происходящее на столе, в данную смоделированную ситуацию Мира.
Темнота нарушилась. Сначала проявились яркие пятна сиреневого и розового цветов, затем появились формы. Сперва просто кубы и ползущие мимо тягучие реки, состоящие из маленьких шаров, потом все это гармонично перетекло в подобие улицы с домами. Теперь я стоял на автобусной остановке, рядом стоял отец.
— Ничего. Скоро придет. Не устал? — спросил он.
— Нет, — машинально ответил я, успевая понять, что светит яркое солнце, и мы где-то за городом. В ту же минуту я осознал, что действительно мне очень хорошо. Я был полностью расслаблен и даже немного заторможен. Мысли текли вяло и неразборчиво.
— Автобус! — отец шагнул к краю дороги, и вдруг все смазалось. Я увидел себя за школьной партой.
— Карандаш есть? — спросила меня соседка по парте.
— Ленка? — удивленно подумал я. Ну, конечно. Я в пятом классе сидел с ней, мы даже, помнится, обменивались какими-то календариками.
— Эй, ты нормально себя чувствуешь? — спросила меня Ленка, растворяясь в воздухе, словно мыльный пузырь. Странно, но все эти несоответствия довольно вяло воспринимались моим сознанием и не вызывали никакого удивления.
— Сплю, — подумал я, с удовольствием потягиваясь…
Чем потягиваясь?! Я моментально ощутил свое тело. Мозг ухватил ощущение рук, затем ног… и все мое расплывчатое видение вдруг сложилось в белое поле с трещиной посередине.
Эй, да это же потолок! Квадраты и кубы в поле моего зрения неожиданным образом сложились наподобие мозаики в белый потолок с трещиной посредине.
— Я что, умер? — неожиданно для себя самого задал я вопрос, одновременно вспомнив, что я могу и говорить.
— Банально! — услышал я сбоку, и в этот момент мой ум опознал картинку. Это точно потолок! Верх и низ тут же заняли свои места, сориентировавшись внутри моей головы.
Я повернул голову набок и увидел… Сан Саныча, сидевшего на табуретке, все еще в своем черном пальто. Тут я с ужасом понял, что лежу в ванне, голый, в холодной воде, в совершенно незнакомом месте.
— Сплю! — уверенно сказал я в надежде, что Сан Саныч сейчас растворится, и я действительно проснусь.
— В принципе, да, — ответствовал Сан Саныч, ни коим образом не выразив желания исчезнуть, — смотря, что именно ты имеешь в виду.
— Что имею, то и введу! — съюморнул я, не ожидая сам от себя такого. Собственная шутка вызвала во мне припадок смеха, и благодаря этому трагичность и непонятность ситуации отодвинулась куда-то вглубь.