— Я не хочу в Рай. Не сейчас, по крайней мере, — сказала я. — Я хочу… этого. — Я потянулась, но Финн дернулся, как будто я обожгла его.
— Я не могу… я не доверяю себе прямо сейчас.
— Что не так?
Финн провел рукой по лицу.
— Ничего. Ладно, не ничего. Но я скоро справлюсь с этим.
Я прикусила губу и посмотрела на него.
— Если это поможет, я не ненавижу тебя.
— А следует.
Свет над нами замерцал, ветер снаружи вел войну с линиями электропередачи. Не задумываясь, я наклонилась через Финна, чтобы взять свечу и зажигалку из ящика тумбочки. Моя рука прошла через его мерцающую и распадающуюся руку. Он резко вдохнул, и я замерла. Моя рука блестела, как будто покрытая серебряной пыльцой, под его рукой.
— Прости, — сказала я, не двигаясь. Я могла почувствовать его тепло против щеки, когда я нависла над ним.
— Эмма… пожалуйста, — сказал он, затаив дыхание. Он закрыл глаза, как будто пытался получить контроль над собой. — Нет. Я должен идти.
— Пожалуйста, не уходи. — Свет снова замерцал, поэтому я отстранилась, чтобы зажечь свечу, затем поставила ее на противоположной тумбочке около меня. — Поговори со мной.
Он смотрел на меня мгновение, его взгляд был нервным. Его рука двинулась чрез матрас между нами, но он отдернул ее, прежде чем коснулся меня.
— Я не… Я не очень хорошо справляюсь с, э… — Он сглотнул. — С огнем.
— Это там ты был? На пожаре?
Он кивнул.
— Много людей погибли. Ты могла бы подумать, что я привык к этому к настоящему времени.
— Ты так умер, да? Пожар был причиной твоей авиакатастрофы?
Он отвел взгляд, огорченное выражение было на его лице.
— Откуда ты знаешь, что я попал в авиакатастрофу?
— Я искала твое имя в интернете?
— Зачем? — Он все еще не смотрел на меня. Я хотела расшевелить его. Это чувствовалось необходимым, чтобы жить, когда он смотрит на меня в этот момент.
— Потому что меня это волнует, — сказала я. — И потому что я чувствую, что должна знать такие вещи, учитывая то, кто ты для меня.
— И кто я для тебя? — спросил Финн, когда свет, наконец, мигнул и погас. Жар свечи заставил его выглядеть эфирным в темноте, его кожа была похожа на карамель, а глаза были цвета самых глубоких оттенков зеленых джунглей.
— Я… я что-то чувствую, когда с тобой, чего я никогда раньше не чувствовала, — прошептала я, как будто там был кто-то еще и слушал. — Как будто мы — половинки одного целого.
— Ты чувствуешь это, после всего того, что я сделал?
— Да. А ты это чувствуешь?
Он, наконец, положил свой затылок на спинку кровати и уставился в потолок, как будто он смотрел в кошмар.
— Я был летчиком-истребителем во время Второй мировой войны. Мой самолет был сбит при Битве за Мидуэй. Мне было всего восемнадцать лет. Я даже не закончил среднюю школу, — сказал он бесстрастным голосом. У меня было чувство, что это был первый раз, когда он когда-либо проговаривал это вслух, начиная со дня его смерти. — Моя мама просила меня не уходить, но я пошел, так или иначе. В то время, это казалось правильным. Я помню, как думал, что возвращаюсь домой и показываю им всем, что я — военный герой. — Он горько рассмеялся. — Я действительно вернулся домой военным героем. Или, по крайней мере, письмо и медаль, которые представляли меня, упакованные в сосновую коробку. Я действительно показал им, ха?
— Прости. — Это казалось настолько несоответствующим, но это было все, что я могла придумать, чтобы сказать.
— Ничего. Древняя история, да?
— И тебя сразу сделали жнецом?
— Да.
— Ты ненавидел это?
— Не всегда, — сказал он. — До тех пор, пока не пришлось забрать тебя.
Я передвинулась так, чтобы быть достаточно близко, чтобы чувствовать теплую энергию, шедшую от него.
— Скажи мне, что произошло.
— Ты была с мальчиком. Его грузовик вылетел через ограждение в реку. — Финн опустил голову и уставился на свои сжатые кулаки на коленях. — Я никогда не сомневался относительно того, что я должен был сделать. Никогда не уделял этому длительного внимания. Но после того, как увидел тебя лежащей там, в снегу, зная, что ты выбралась из той реки и умерла в одиночестве… впервые за сорок лет, я ненавидел то, что я должен был сделать. Я ненавидел себя.
Он остановился, чтобы снова провести руками по лицу. Я ничего не говорила. Я не знала, что сказать тому мальчику, который видел, как я умерла. Тому мальчику, который делал все, что в его силах, чтобы удостовериться, что этого не случится снова.
— Когда я вернулся на следующий день, ты была у ворот, ждала меня, — продолжил он. — Я всерьез подумал, что ты возненавидишь меня. Большинство из них сделали это. Не сначала, но после того, как они понимали, насколько пойманными в ловушку они в действительности были, и какая судьба ждала их, они всегда ненавидели меня.