Я вытер пот с лица и сглотнул новую партию страха.
— Что это такое?
— Твои худшие страхи. Твои кошмары. — Бальтазар изучил воду и ухмыльнулся. — Место, где они все оживают. У каждого свой персональный Ад. Этот будет твоим.
Я закрыл глаза и вдохнул гнилое тлеющее зловоние этого места в легкие. Я знал, что это должно было случиться. Я шел к этому моменту в течение прошлых двух лет. Но знание не делало это немного легче теперь, когда это было здесь.
— Пожалуйста, позаботься о ней, — сказал я. — Я, возможно, заслуживаю этого, но она нет. Назначь ей хранителя. Пошли кого-то за Мэв. Все, что угодно. Только не оставляй ее наедине с моими ошибками.
— Эмма — не моя забота, — сказал он, нехотя, когда повернулся, чтобы уйти. — И больше не твоя.
— Бальтазар, подожди! — Я протянул руку, но он исчез. Прохладный белый туман задержался там, где он стоял, но жар быстро разрушил его.
Прежде чем я смог сделать еще один едкий вздох, воздух был высосан из помещения. Мои легкие жгло, глаза слезились. Стены начали переплетаться, черные лианы ползли, сплетались и блокировали меня. Я резко обернулся, и блестящий отражающий бассейн исчез. Все, что осталось — зияющая воронка. Лианы ползли вверх от центра, накладываясь поверх друг друга, пока они не перешли через край. Они пахли так, будто были смочены реактивным топливом. Я не мог дышать. Я не хотел дышать. Но Боже… мне нужно было дышать. Мне не нужно было дышать семьдесят лет. Одна лоза у моих ног вспыхнула, и тонкое пламя закружилось вокруг стебля. Черные листья обращались в пепел, когда пламя протанцевало ближе и подожгло еще одну лозу.
— Не это. Пожалуйста, — шептал я себе, и только себе. Любой здесь только стал бы кататься по полу от смеха на мою мольбу о помощи.
Другая лоза поднялась и опалила мою обувь, и я отшатнулся назад, спотыкаясь об мои собственные ноги. Один за другим лозы загорелись. Окружая меня. Все сильнее. И сильнее. Я прижался спиной к горячей каменной стене позади меня и сжался в гнезде из лоз. Черный вздымающийся дым ослепил меня, и страх взял надо мной верх.
Земля задрожала подо мной, и я схватился за лозы по обе стороны от меня. Но не нашел их. Я нашел стороны потного винилового сиденья. Я осмотрелся, кабина была заполнена удушливым черным дымом. Пламя потянулось за спиной и лизнуло мое плечо. Я похлопал ладонью по моей куртке, пытаясь потушить его.
— Это не реально. Не реально. Не реально, — повторял я, как молитву, понимая, что это не будет иметь значения. Мой кулак разбил приборную панель, когда я увидел, как датчики вышли из-под контроля. Я дергал свой ремень безопасности, но он не двигался с места. Застежка у ремня растаяла от жара. Пронзительный вой наполнил мои уши. Я на секунду поднял глаза, и океан разбил большое окно кабины. Битое стекло ударило меня по лицу. Соленая вода ужалила мою обгорелую спину. У меня были полные легкие… воды.
Дерьмо!
Я отплевывался от черной воды, но сделал еще один большой глоток влажной морской воды, который обжег мои легкие. Я не мог отличить верх и низ. Мои пальцы попытались схватиться за что-то твердое, но нашли еще больше воды. И когда мир начал становиться черным… это чувствовалось слишком хорошо, чтобы не отпустить.
Мои глаза резко распахнулись, а выворачивающий желудок крик прорвался через пещеру. Потребовалась секунда, чтобы понять, что он вышел из моего рта. Я больше не был в самолете. Огонь полз по моим штанам. По моей рубашке. Я закрыл глаза и ахнул, когда огонь прыгнул на мое лицо. Через ад Эмма держала руку Генри. Они тоже горели. Горели, таяли и тянулись ко мне, а я не мог двинуться. Я не мог дышать.
— Хватит! — кричал я через потрескавшиеся губы. Теперь они чувствовались оцепенелыми. По крайней мере, они были. Медленно, красный мир передо мной становился пеплом. Серым. Холодным. Я закрыл глаза и вздрогнул, сжимаясь в комок. Огонь ушел, и на мгновение я думал, что они могли пощадить. Я думал, что они могли просто позволить мне оставаться оцепенелым. Но когда я открыл глаза снова, новый кошмар развернулся как птица оригами, медленно растягиваясь передо мной.