— Кто они такие? — ласково спросила я.
Кэш схватил меня за руку и пристально посмотрел на наши переплетенные пальцы.
— Я верю тебе.
— Что?
— Всему. — Его пальцы отпустили мою руку, и он отвернулся. — Я верю во все.
Я сглотнула комок в горле и закрыла глаза. Сосредоточившись на крови, быстро текшей по моим венам, и на воздухе в моих легких. Мне нужен был Финн. Он бы нашел, что сказать. Он бы знал, что происходило с Кэшем. Он бы привел все в порядок лишь одним взглядом, прикосновением, шепотом на ухо. Но я не видела его после пожара. Я не знала, увижу ли я его вновь после того, что он сделал для нас. Будучи одной, я чувствовала себя беспомощной и напуганной миром, скрывавшимся вокруг меня, миром, который я не могла увидеть.
— Эмма, — сказала мама в дверном проходе. — Полиция хочет задать тебе еще несколько вопросов.
— Сейчас, — сказала я через плечо.
Она кивнула.
— Я подожду в коридоре.
— Кэш, все наладится. Все встанет на свои места. Обещаю.
— Это чушь, и ты это знаешь. — Он не взглянул на меня, а я хотела заставить его. Заставить его поверить в собственную ложь.
— Это не…
Кэш посмотрел на меня, и слова повисли на моем языке.
— Мы не должны быть здесь, — сказал он. — В мире, в котором есть смысл, мы не должны были выбраться из того пожара, Эм.
Я прикусила губу, не зная, что сказать. Я больше не хотела ему врать.
— Те не знаешь этого наверняка.
— Мы не должны быть живы. — Кэш возвел глаза к потолку. Он схватился за края и присел в постели. — Мы должны быть мертвы… и они это знают.
Я коснулась его ноги. Кто-нибудь другой счел бы его сумасшедшим. Но мне это было знакомо. Мой лучший друг рисковал своей жизнью, чтобы спасти мою, а теперь что-то было не так. Что-то пошло абсолютно неправильно, и я не знала, как ему помочь. Как забрать у него все эти беспокойства.
— Мне нужно идти поговорить с копами, но я приду позже. Обещаю.
Кэш не посмотрел на меня. Лишь кивнул, откинулся на подушку и закрыл глаза.
Когда я ступила в освещенный флуоресцентными лампами коридор, моя грудь сжалась. Двое, одетых в форму, детективов говорили с моей мамой тихими голосами и записывали это в их раздражающие блокноты. Они оба оглянулись, когда я вошла. Тот, у которого были седые волосы, улыбнулся мне и поднял руку.
— Здравствуй, Эмма. Я — Детектив Монро. Не возражаешь, если мы зададим тебе несколько вопросов о пожаре?
Я потянула за прядь волос, что выпала из хвоста.
— Я уже все рассказала полиции, когда очнулась вчера.
Он кивнул и посмотрел на своего коллегу.
— Верно, но ты тогда все еще была в плохой форме. Мы подумали, возможно, ты вспомнила что-то еще.
Я глубоко вздохнула и кивнула. Это было такой пустой тратой времени. Я проследовала за Детективом Монро в комнату ожидания и села на выцветший, нежно-голубой стул.
— Итак, злоумышленники, — начал он. — Что именно ты о них помнишь?
— Рыжие волосы. Кажется карие глаза.
Я обхватила себя руками и оглянулась. Лишь при мысли о Мэв мне становилось плохо.
— Хорошо, значит, ты сказала, что это была женщина, верно?
Я кивнула.
— Какого возраста?
— Думаю, немного младше меня. — В любом случае, когда-то была.
Он быстро записал это в свой блокнот и постучал по колену карандашом.
— И, она была не той, кто напал на тебя в театре? Верно?
Я, наконец, посмотрела ему в глаза.
— Что?
Он покачал блокнотом.
— Ты сказала, что тогда на тебя напал мужчина. Но в этот раз это была женщина?
— Хм… — Я заправила волосы за ухо. — Да. Все верно.
— Это довольно-таки странно, ты так не думаешь?
Он даже не имел представления, насколько это все было странно.
— Догадываюсь. Почему?
— Мне нужно спросить тебя кое о чем, Эмма. — Он подождал, пока я не взглянула на него. — У твоей мамы нет проблемы касательно алкоголя? Она плохо к тебе относится?
— Что? Нет! — Я выпрямилась на стуле. — Конечно же, нет. Как, черт возьми, это связано с тем чокнутым парнем, который напал на меня в туалетной комнате кинозала?
Детектив Монро вернул свой блокнот назад в карман.
— Ладно. Просто успокойся. Из-за степени твоих повреждений и того факта, что твоя мама была пьяна, не принимая во внимание то, что у нас нет ни одного свидетеля, который бы видел этих женщину или мужчину, я должен был спросить. Я лишь пытаюсь помочь.
— Помочь мне? — Мне хотелось смеяться. Его значок не сулил мне ничего хорошего. Ни тому, во что он, вероятно, даже не верил.