— Хм. Какая бурная реакция. Спокойней, что вы так разволновались? Какое корыто? Разве я предлагал вам вернуться именно в себя?
— Что значит… Стоп. То есть… Если не в меня, то… Куда?
— Вот, наконец, мы и подошли к истинной сути вопроса! Именно, именно куда! Чтобы вы не подумали, что вам предлагают купить кота в мешке, я готов вам устроить небольшую демонстрацию открывающихся возможностей. Вы согласны?
— Д… Да.
— Отлично. Тогда выслушайте краткую инструкцию. Через некоторое время мой голос утихнет, и вы снова услышите гулкие ритмичные звуки. Это опорный маяк, ваше сознание. Удаляйтесь от него. Вскоре послышатся множественные голоса. Не пугайтесь, это значит вы на верном пути. Просто ждите, когда голоса перейдут в свет. Выберите самый яркий и выходите на него. В конце вас ждёт небольшой сюрприз. Когда всё закончится, продолжим нашу беседу более предметно… Ну что, вы готовы?
— Да.
Молочный белый свет померк как по команде. Заглушая мерный ритм бубна, зашелестел нудный дождь. Потянуло сыростью. В непроглядном сером тумане послышались далёкие бубнящие голоса. Невнятный гомон всё приближался и наконец, неистово закружился вокруг, рассыпая крошечные блестящие искры. Нестерпимо яркая вспышка выжгла серую хмарь и устремилась ввысь. Стало как-то легко-легко…
Забрезжил тусклый свет. Тяжёлые словно свинцовые веки нехотя разомкнулись.
— Кхм… Что за…
— Бабушка? — встряхнув белокурыми кудряшками, курносая девчушка лет пяти недоверчиво наклонилась близко к лицу. — Ты проснулась?
— Я…э-э-э, м-м-м. Бабушка?
Радостно вереща, девчушка спрыгнула с кровати и, подобрав подол длинного пышного платья, бросилась к двери.
— Мама! Мама! Бабушка проснулась!
— Э-э-э, Мэри! Постой! — рука невольно потянулась вслед.
Мэри? А ведь точно Мэри. И как выросла… Чёрт, но откуда?
Макс замер и медленно поднёс старческую ладонь к глазам, недоверчиво пошевелив пальцами. Взгляд с трудом сфокусировался на заскорузлых пожелтевших ногтях. Судя по расплывчатым контурам, хорошие очки точно не помешали бы.
— Офигеть… Бабушка.
С трудом сглотнув пересохшим языком, потянулся к столику и, не утруждаясь вознёй со стаканом, жадно отхлебнул воды прямо из кувшина, машинально отметив необычную тяжесть. На вид какой-то жалкий литр, а по весу не меньше пуда.
Рука мелко затряслась от непривычной перегрузки. На лбу выступила испарина.
— Уфф…
Собравшись с силами, стянул белоснежный кружевной чепчик и вытер вспотевшее лицо. Бабушка… Чёрт возьми, это махровый бред или и вправду всё реально? И куда удрала Красная Шапочка?
С трудом откинув край неподъёмного стёганого одеяла, приподнялся и уселся на кровати, растерянно разглядывая комнату.
Явный минимализм. Невзрачно окрашенные стены, багровый зев лениво потрескивающего дровами камина, плетёное кресло-качалка, старинное потемневшее зеркало во весь рост у дальней стены.
Взгляд невольно задержался на потрете властной женщины с изящной короной. Из глубины сознания мгновенно выскочило имя — Александрина Виктория. И горькое осознание безвозвратной утраты целой эпохи.
— Мама?
На ходу запахивая халат, в комнату влетела миловидная женщина.
— Эмма?
Картинка померкла, словно кто-то бесцеремонно выключил экран. Навалилась глухая серая хмарь. Где-то вдалеке мерно загудел бубен.
— Эй, Алекс! Ты слышишь? Хорош уже, открывай давай!
Вспыхнул ровный молочный свет.
— Однако что-то вы быстро. Ну и как вам экскурсия?
— Что это было?
— А это смотря что вы видели.
— Ну, женщина, Эмма и моя внучка. Тьфу, то есть я хотел сказать…
— А, кажется, я понял. Скромная викторианская обстановка, портрет матери-королевы на стене, да?
— Да-да, точно! Виктория!
— Эх, старая добрая Англия… А что собственно, вам тут непонятного? Тысяча девятьсот первый год, престарелая миссис Уэнди Ричмонд. Бедняга и так страдала от катаплексии, а тут ещё и смерть любимой королевы. Такой удар, ярчайшая эмоция. Вот ваше сознание и наложилось…
— Стоп. Это что, реальная женщина?
— Конечно. Скончалась примерно через год, если верить источникам. Она стала у нас в качестве своеобразного маяка. Новички обычно всегда попадают к ней или к некоему Абрахаму Смиту из Соединённых Штатов. Пренеприятнейшее приключение, скажу я вам, как раз самый последний момент повешения перед разъярённой толпой на суде Линча. Так что считайте, вам ещё повезло.
— Вот спасибо!
— Не за что. В общем-то, кроме ужасных впечатлений, лично вам всё равно бы ничего не грозило. Но это уже профессиональные издержки…