С этими словами муж покидал в сумку вещи и укатил к давнему другу в соседний регион – отдыхать и искать тему для будущего бизнеса.
То, что Виктория – врач-онколог, а не психиатр, нисколько благоверного не смутило, мол, врач же, а специализация значения не имеет!
То, что жена не просто рядовой врач, а заведующая отделением химиотерапии в краевом онкологическом диспансере, а, значит, работает не как все с восьми до четырех, а до самого вечера, и часто в выходные – не смутило тоже.
То, что свекровь изгоняла всех нанятых сиделок, а те, что не были изгнаны, сбегали сами, во внимание не принималось.
Правда, у свекрови была дочь Инга, сводная сестра Игоря, мужа. Сестра родилась в первом браке, разница в возрасте – 17 лет – стала пропастью между ними: ни общих интересов, ни общих разговоров, ни тепла, ни любви, общей была только мать. Узнав о материном диагнозе Инга заявила сразу и безапелляционно: «Я с ней сидеть не буду, ухаживать не буду, не хочу, некогда! Сдавайте слабоумную в интернат, я от всех прав на ее однушку отказываюсь, продавайте квартиру и на эти деньги содержите ее в специальном месте, а на меня даже не рассчитывайте». Почему дочь так поступила с родительницей, Виктория выяснять не стала, но отдать старушку в интернат не позволила.
– Что мы, нелюди какие что ли? – убеждала она мужа. – Как можно при живых детях и в интернат? Это и не по-человечески, и не по-божьи, грех это – немощных родителей бросать! Будет у нас жить и точка.
Муж, конечно, обрадовался такому решению, совестно было и ему родного человека бросить. Поначалу хорошо помогал, ведь, профукав очередной бизнес, второй год сидел без работы. Возился с матерью, гулял, даже еду готовил. А потом ее переклинило, стала принимать сына за давно умершего мужа, ревновать к Вике, устраивать сцены, скандалить, вот Игорь и не выдержал.
Так и получилось, что Вика осталась со вздорной в своем безумии матерью супруга совершенно одна, и помощи ждать неоткуда.
Виктория Игоря не осуждала, что толку судить? Тем более на совместном проживании со свекровью настояла именно она, значит и ответственность нести ей – она всегда отвечала за свои слова, принимала испытания судьбы как должное, справляясь с ними без жалоб и роптаний. Зачем искать виноватых и выяснять причины? Нужно выстраивать план действий, идти вперед, жить дальше. Этому научила ее профессия, этому она учила и своих пациентов, многие из которых сдавались, задавая ненужные вопросы «за что? зачем? почему я?». «Ни за что и ни зачем, – убеждала она страдальцев, – онкология – это болезнь, да сложная, да опасная, но излечимая! Нужно лечиться и слушать врачей, тогда все получится!». Ее слова многим помогали, люди выздоравливали и еще долго благодарили докторов, в том числе и ее.
Только вот сейчас ей самой нужна помощь.
Месяц назад, привычно пальпируя грудь во время душа, Вика нащупала вверху справа маленькую шишку размером не больше фундука. Сразу поняла – это оно. Опухоль, плохая. Даже не удивилась и уж тем более не заплакала. На следующий день пошла к маммологам, те отправили на биопсию и все подтвердилось. Судя по размерам стадия первая, в крайнем случае – вторая начальная. Степень злокачественности похоже, что низкая, но точнее сказать можно будет только во время операции, как и то, задеты ли лимфоузлы. Операция нужна и срочно, в таких вещах промедление ни к чему. Потом, скорее всего, не избежать тяжелой химиотерапии, уж она-то насмотрелась, как протекает это лечение. Все это можно выдержать, но сосредоточиться нужно будет только на себе, помогая себе, а как это сделать, если на попечении – свекровь, теряющая рассудок со скоростью света?
Конечно, Вика сразу позвонила мужу. Тот, крича сквозь помехи – «что-то со связью!» – даже не стал ее слушать, восторженно перебив:
– Викторишна, ты не поверишь! Я нашел тему! Нашел! Надо заниматься продуктами, продукты всегда нужны! Будем поставлять молочку, масло там, сыр. Викторишна, мы сейчас в горах, ищем поставщиков! Алло, Викторишна, ты где там? Ничего не слышу!
Вот и весь разговор.
– Чего расселась? – громкий голос свекрови вернул ее в действительность. – Я есть хочу!
Вика вздохнула – старая женщина вполне могла сама положить себе еды, налить чаю из термоса. Но сейчас она злилась на молчавшую невестку и поэтому командовала, спорить с ней было нельзя, чтобы не спровоцировать ссору.
Поднявшись, Виктория пошла в сторону кухни, попутно выключая зажжённые свекровью по всей квартире лампы – Карелии Павловне нравилось, чтобы было светло. Свекровь шагала рядом и сварливо бурчала:
– Опять супом будешь кормить? Я шашлыка хочу! И мороженого! Сколько можно этот суп хлебать? Наварит на месяц, сама не ест, а меня заставляет, неумеха. Вместо того, чтобы целыми днями не пойми где шариться, лучше бы готовить училась!