– Ну-ну, прыткий какой! – остановил Родиона врач. – Чего случилось-то? Куда засобирался?
– Там Высоцкий, – кое-как проговорил Родя.
– Высоцкий? – удивился медик. – Высоцкий? Владимир Семенович что ли?
– Нет, – помотал головой Родион. – Кот.
– Кот? – пожал плечами доктор и вопросительно посмотрел на Раю: может, она что-то поняла и объяснит?
Но Рая ничего, конечно, не поняла, а лишь прижала руки ко рту и тихонько заплакала.
Никто из них не заметил, что открылась дверца антресолей и из нее, скользя по воздуху, словно отпущенный с веревки воздушный змей, прямо в руки изумленного врача спланировала пластинка в блекло-синего цвета конверте.
– Владимир Высоцкий. Песни разных лет, – растерянно прочитал он.
Родион злился – сил не было, руки-ноги, ставшие чужими в этом твердом неудобном теле, не слушались, лишь хаотично дергались как у младенца, не владеющего координацией, встать он не мог, а кота надо было спасать. Сидит там один под дождем, до утра может и не досидеть и что с ним будет? Сам не помрет, а Проводника нет.
Когда Родя был маленький, мама учила в трудных ситуациях медленно считать до десяти, только медленно. «За это время успеешь успокоиться и найти верное решение, – объясняла мама. – Это не я придумала – закон психологии».
Родион закрыл глаза и начал считать.
На счет «десять» он не без труда встал, взял пластинку и вышел из дома.
Мокрого Высоцкого Родион застал в подъезде, тот тщательно вылизывал шерсть, пытаясь таким образом подсушиться и согреться – замерз так, что трясло как в лихорадке. Увидев Родю, кот остолбенел:
– Родди?!? А ты здесь как? Ты что, того? – кот сделал неопределенное движение лапой вверх.
Родион присел рядом с серым и протянул пластинку:
– Я просто за пластинкой ходил, Высоцкий. Держи.
Кот осторожно взял из прозрачной Родионовой руки конверт и тихо спросил:
– А как же ты?
– А что я?
– Ну, у тебя же Мячик, магнитофон, отец, котлеты рыбные. Жизнь, новая. Ты же новую жизнь хотел! А еще эти, ну как их? Кроссовки! Кроссовки еще, грязные. Как с этим со всем?
– Ты мне лучше вот, что скажи, Высоцкий, – остановил кота Родион. – Как думаешь, Там, Где Мы Окажемся, хоть какой-нибудь завалящий проигрыватель-то найдется? Пластинку послушать?
Высоцкий пристально посмотрел на Родиона своими желтыми огромными глазами, поддевая лбом ладонь, уткнулся холодным носом в его руки и произнес:
– Там сто тысяч проигрывателей, Родди. Сто тысяч проигрывателей, сто тысяч магнитофонов, там всего – сто тысяч.
– Ну, вот и отлично, – улыбнулся Родион, легко беря кота на руки, – значит, пойдем. Прямо сейчас и выходим.
– Хорошо, Проводник, – ответил кот, устраиваясь на сильных, хоть и бесплотных, Родиных руках. Пластинку он твердо держал обеими лапами.
– А новая жизнь, – шагнув сквозь стены и двигаясь в ночной мокрой темноте рассуждал Родди, – что новая жизнь? Она всегда – новая, ведь свой каждый день ты проживаешь первый раз, согласен?
– Согласен, Проводник, – зевая кивнул кот.
– А кроссовки… Кроссовки мама помыла, – Родди мягко улыбнулся. – Слышишь, а?
Но кот ничего уже не слышал, удобно растянувшись он крепко спал. Спал без боли, без тревоги, без печали и без снов – на надежных руках Проводника Родди.
***
То, что Высоцкий пропал, хозяева поняли не сразу. Утром увидели нетронутую миску с сухим кормом, чистый лоток, но не придали значения – мало ли, может, серый не проголодался, где-то спрятался и спит. Искать не стали, ушли на работу. Вечером хозяин задержался, а хозяйка, уставшая и удрученная, заснула перед телевизором. Словом, хватились только через два дня. Походили по подъезду, поспрашивали – никто ничего не видел. Правда, старушка из пятой квартиры утверждала, что буквально на днях к ним в квартиру «прямо без приглашения заявился серый кот с молодым человеком из нашего подъезда!», но ее слова всерьез никто не принял – деменция. К соседям стучать не стали, не до кота им сейчас, такое горе в семье. Расклеили объявления: «Пропал кот, окрас серый, отзывается на кличку…», но, как и ожидалось, никто на объявления не отреагировал. Через неделю поисков миску, лежанку и лоток кота хозяйка унесла на помойку. Девчонке о пропаже решили не сообщать.
17 августа 2022 года