– Запахи он не любит. А у самого жена курит. Табачищем даже у нас несет, через вентиляцию. Хоть бы сказал ей что ли, Родди, чтоб на балконе курила или в форточку.
– Да я ей сто раз говорил, сам с ней ругаюсь, – начал оправдываться Родион и замер. До него дошло, каким именем назвал его кот.
– Родди? Ты назвал меня Родди? – растерянно спросил он. – Откуда знаешь?
– Подумаешь, тайна за семью печатями! – усмехнулся хвостатый. – Слыхал! Ты ж как-никак за стенкой живешь. Вот оттуда и слыхал!
От этих слов Родиона бросило в жар. Что значит – за стенкой?! Что значит – слыхал?! Ведь в обычной жизни жена давно не зовет его «Родди», только сегодня – от испуга, наверное. Лишь иногда, в самые интимные моменты, в спальне, она может прошептать «Родди, Родди…», и он чувствует себя словно герой какого-то бульварного романа или мыльной оперы, что, впрочем, нисколько не смущает, ведь говорится это только ему, и касается только их двоих. А теперь получается, что не двоих?! Что их слышно за стеной и соседи в курсе? Неожиданное и не самое приятное открытие. Как он теперь будет с соседями здороваться? «Доброе утро», – скажет он, а соседка посмотрит на него с ехидной улыбочкой «Ну здравствуй, Родди!».
Угадав его мысли кот поспешил успокоить:
– Да ты не дрейфь, знаю только я! Хозяева ничего не слышат, у них и слух не такой острый, да и вообще они в другой комнате, всё ругаются, ругаются… – тут кот горестно вздохнул. – Как девчонка уехала – так и ругаются. Девчонка хорошая была, а эти только сухарями кормят. Слушай, – посмотрел на Родиона кот, – я вот знаешь, что из еды люблю?
– Что? – поинтересовался бесплотный визави.
– Курицу-гриль, – мечтательно ответил кот. – Особенно грудку. Девчонка со мной всегда делилась, когда ела. Девчонка добрая была, угощала меня, жалела. А эти, – серый кивнул в сторону комнат, – эти только сухарями.
– А я бы от рыбной котлетки не отказался, – сглатывая слюну перебил Родя, – из горбуши. Ел такие?
– Нет, – огрызнулся кот и отвернулся от Родиона. – Не ел я никаких котлет, ни из горбуши, ни из селедки.
Сказав, кот подошел к лотку и снова начал яростно рыться.
– А из-за этих сухарей, – злобно раскидывая вокруг себя наполнитель говорил кот, – из-за этих гнусных сухарей – камни!
Когти царапали светлый ламинат, оставляя тонкие, едва видимые полоски, казалось, кот не собирается останавливаться, но тут раздались шаги – это хозяин зашел в комнату, уселся на диван и взял в руки пульт от телевизора. Кот замер, и Родион замер тоже, хотя уж ему-то опасаться было нечего. Но человек на диване передумал, и, посидев в темноте несколько минут, поднялся и тяжело пошел в сторону освещенных комнат.
– Скучно им без девчонки, – прокомментировал кот. – Да и мне скучно, добрая она была, веселая.
Дочка соседей, которую кот называл почему-то не по имени, а «девчонкой», уехала учиться на архитектора в другой город, а больше детей у них не было. Как звали девочку, Родя не помнил, да и узнал бы ее, наверное, с трудом, общение его с соседями ограничивалось лишь взаимными приветствиями и пожеланиями хороших выходных, если встреча случалась в пятницу.
– А почему – девчонка? У нее что, имени нет?
Кот изумленно вытаращился на Родиона:
– То есть как это – нет? Конечно есть! Разве можно без имени жить? Ну ты, Родди, даешь!
И после короткой паузы кот вдруг изрёк:
– Я – Высоцкий.
Родя удивленно поднял бровь – что это значит?
– Это имя такое, – начал пояснения кот, а Родион опять удивился – странное имя для кота.
– Вообще-то при рождении меня назвали Семен, – продолжил усатый. – Девчонка звала меня Семеныч. Ну вот. Однажды мы с девчонкой и хозяином смотрели телевизор, а там показывали какого-то нервного мужика. Мужик играл на гитаре и пел, а по мне так не пел, а хрипел. Девчонка спросила, кто это, и отец сказал, что это Высоцкий, Владимир Семенович, великий поэт и певец. Девчонка засмеялась, мол, Семеныч – как наш кот. С тех пор меня и стали звать Высоцким, лет десять наверно, если не больше.
Кот замолчал. Родион уже начал привыкать к его манере вести беседу, с неожиданными репликами и долгими паузами.
– Что хоть за поэт-то этот, Высоцкий? – спросил кот. – Хороший? А то я ведь и слышал только одну песню тогда, а больше и не слыхал. Там что-то было про корабль, спасите наши души, что-то такое…грустная песня, с надрывом, – вздохнул кот и почесал за ухом.
И тут Родя вспомнил!
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше —
Наш SOS всё глуше, глуше.