Мужчина снова тяжело вздохнул, обвел взглядом трупы и с укором покачал головой. Вроде и не врёт… Да только как он без оружия совсем? И зачем? Да и глаза… Как он видит хоть что-то?
- Что ж ты, мужик, без оружия сюда полез? – Без обвинения спросил я.
- Да… - Отмахнулся Игнат Иваныч. – Я ж не боец совсем. Слушай, сынок, может проводишь меня до станции? Я тебе заплачу, осталась половина ещё от суммы, которую этим воробьятам должен был отдать. Раз тут шёл, вдруг - по пути.
Я посмотрел украдкой на время и цифры сказали мне, что немного сменив маршрут, много не потеряю. К тому же, деньги были нужны, да и жалко стало как-то оставлять тут этого несчастного. Согласился.
Старик попрощался со своими неудачливыми проводниками и мы отправились в сторону Яновской станции. Сталкер оказался на удивление охотным до разговоров, поэтому на повторённый мной вопрос о его целях, отмалчиваться не стал.
- Как и было сказано, – начал свой рассказ Игнат Иваныч, и я жадно ловил каждое его слово, доносящееся до меня из-за спины, - я - не боец...
***
...Я оставил солнечную Ялту совсем юным. С детства любил на поездах кататься, как завороженный наблюдал в окно за проплывающими мимо лесами и посёлками, а стук колёс о рельсы для меня был милее любой песни.
Школа, училище, армия – всё закончил, прошёл, а потом биржа труда распределила меня работать проводником на пригородные поезда. Моему счастью не было предела и его не омрачало даже бурчание пассажиров постарше, которые то и дело отправляли работать на завод. Молодой, на тебе пахать да пахать… Что они понимали?
Да, бывало и выпивал в рейсе, и с «зайцами» дрался – разные ситуации были, всего и не упомнишь. Но при этом честно работал и не жаловался никогда, потому как работа была мне в радость.
А однажды, когда на Припять ехали, среди пассажиров я встретил девушку – красивее, казалось, никогда никого не встречал. И как только мы с ней, два дурака, не потерялись? Она украдкой на меня поглядывала со скоромной надеждой, и я всё кружился рядом и никак не решался подойти. Думал, зачем я сдался такой красавице? Так она и каталась необилеченная, а кататься со дня нашей встречи стала часто.
Так оно всё со временем и закрутилось – слово за слово. Не успел опомниться, как уже женат был и в Припять вместе с ней переехал. Она у меня была умница - инженер на станции, а я всё продолжал думать, на кой чёрт ей такой сдался? И чем себе такое счастье заслужил?
Я любил Припять. Да чего греха таить? И сейчас люблю. Дремлющую, словно спящую красавицу, которая ждёт не дождётся принца, чтобы тот смог её разбудить. Уж явно не я тот принц, но… Сколько раз мы с женой гуляли по тамошним улочкам – и жарким летом, и холодной зимой; ели днём мороженое – самое вкусное на свете, а вечерами – целовались под уютным светом фонарей. Я сейчас уже и не припомню времени, в котором был бы так же счастлив, как тогда.
Со временем я перестал гоняться по всей Украине и осел в работе на одном маршруте, который проходил как раз через Янов. Сначала ведь мне станция не понравилась, казалась уж больно помпезной, а потом – привык, притёрся. На отдых стал оставаться с удовольствием, бывало жена меня даже ругала, думала, что завёл себе кого в том краю. Но заводить кого-то ещё мне не требовалось, двоих любимых было достаточно – её да работы.
Думалось, что не надо мне ничего кроме семейного неторопливого быта да дорожной поездной романтики, но вскоре я понял, то в моей наполненной чаше счастья ещё осталось местечко. Вернулся как-то раз из рейса, а жена мне говорит, мол мы тебя так ждали! Я ей: «Кто мы то? Мать приедет?». А она мне: «Нет. Мы – я и наш ребёнок».
Я от шока не сразу осознал, что теперь буду отцом, а как осознал – разревелся. Прямо как чувствительная девчушка, ночью, да слезы все в подушку. Хоть и были они от счастья, не хотел, чтобы жена видела, как я плачу.
Помню, весна тогда наступила. Мир начинал зеленеть, оживать после крепкой зимы; и Припять помню, нарядную - всю во флагах, огнях. Приближался праздник первомая.
И тут, как в мелодрамах всяких, пришла беда, откуда не ждали.
Мы оба дома были в ночь взрыва, казалось должно хоть как-то стороной обойти несчастье. Но тогда никто не удосужился ведь сразу сказать, насколько дела плохи, и отправилась моя красавица на следующее утро на работу, на станцию. Прикрыли ведь всё не сразу, а инженеров вовсе распустили одними из последних.