Глава 3. Исчезновение
Королевна Мирри Веркинджеторик уже давно не являлась таковой. По причинам, известным наверняка только ей и ее брату, спустя всего только месяц после окончания траура и коронации Бринэинна он выдал ее замуж за герцога Вивиана Гела, правителя столицы и ближайшего наместника Его Величества. Кроме этого, король также отдал особый приказ: используя старый закон, он переменил титул сестры, убрав из него принадлежность к правящей королевской семье. С тех пор королевна стала всего лишь герцогиней, а значит, и не имела законного права на престол до тех пор, пока правящая монаршая персона не отменит этот приказ. Конечно, многие граждане королевства понимали, что здесь что-то нечисто, но что именно и как все это связано с недавней трагедией, не знал никто. И все же, с титулом Мирри отнюдь не лишилась королевской крови Веркинджеториков. Гремучая смесь боязливости и властности создала в ней личность, которая жаждала и опасалась всего и сразу. Более всего же она боялась своего брата - и была даже рада порой, что покинула дворец. Герцог со временем хотя бы принял ее сторону, и слава богам, что король об этом не знал. Поэтому Мирри жила спокойно - настолько, насколько это было возможно в ее статусе, - любила супруга, с которым сумела свыкнуться, растила дочь... Но любому спокойствию однажды приходит конец, и ее жизнь не стала исключением. Вот уже пять минут кряду Мирри нервно мерила шагами мраморный пол, комкая в руках письмо с восковыми печатями короля и придворного церковника. Гонец, принесший ей весть, едва не схлопотал по голове старинным кувшином. Впрочем, о вспыльчивости герцогини многие были наслышаны, так что везунчик успел увернуться и сбежать. Глина же не выдержала подобного обращения и от столкновения со стеной лопнула и рассыпалась на черепки. Мирри хотела и печати, сорвав их с нитей, швырнуть следом, чтобы смешать их с мусором и больше не видеть, но вовремя опомнилась. Письмо, это возмутительное указание, должен был прочесть еще и ее супруг. Как жаль, что сейчас его нет дома - он бы обязательно что-нибудь придумал и смог ее успокоить и поддержать. Он ведь всегда так хорошо с этим справлялся. Но подумать только: Бринэинну, этому стервятнику, взбрело на ум направить в поместье герцога делегацию церковников для проверки ее дочери! Мирри махнула письмом в сторону воображаемого брата, представляя, как бьет его этой бумагой по лицу. И ведь даже не смутился, гад, когда подписывал! Ее возмущение было понятно: никогда в роду правителей Веркинджеса не рождалось не то что проводников - даже простых магов, несмотря на то, что и те, и другие всегда были с королями рядом. Более того, никогда и никого из королей не изучали церковники: на то было монаршее право неприкосновенности. Но, разумеется, ее братцу закон не писан. Ему позарез требовалось официальное подтверждение того, что его племянница подходит королевской семье, ведь королевский род задает всей стране тон моды, стиль жизни, обычаи и основы морали. Морали? Ха! Герцогиня фыркнула, удивляясь, как это вообще пришло ей в голову. Когда-то давно - да, непременно. Но теперь, когда королем стал ее брат, который причинил столько зла и бед ради власти... По крайней мере, Богиня покарала его бездетностью. Но и это не могло его остановить: в последние несколько лет король стал приглядываться к ее дочери, разумеется, планируя расположить ее к себе и воспитать так, как нужно ему. Он ведь даже даровал ее девочке титул инфанты - члена основной королевской семьи. Возвратил, в какой-то мере, то, что отнял у своей собственной сестры. Однако Мирри знала точно: она встревожена по иной причине, и даже не из-за гордости. Ведь Лиенна, ее дочь, действительно являлась проводником. А если уточнить - Лиенна может стать проводником, если столкнется в своей жизни с кристаллом виолита и хотя бы просто его коснется. Так объяснил ей Тамхас, когда Мирри, едва увидев белые ресницы и волосы своей новорожденной дочери, бросилась писать ему очередное письмо, превозмогая слабость и боль. Общаться с ним посредством переписки для Мирри стало привычкой уже давно, со времени его отставки: на тот момент она даже перестала уже бояться, что ее за этим поймают. Почти перестала. Для нее Тамхас был отдушиной в беззаботное прошлое, ведь советник отца существовал всегда, с самого ее рождения, и лишь он не исчез из всех героев ее детства. Только ему Мирри всегда могла поверить любую тайну и знать, что до чужих ушей она не дойдет: как было прежде, так осталось и до сих пор. Кроме того, тогда, в тот раз, Тамхас мог ей здорово помочь. Он и помог: по крайней мере, вооружил Мирри некоторыми знаниями. Он поведал в ответном письме, что изначально такие, как он, сами не ведают о своем даре и могут прожить всю жизнь обычными людьми. Только контакт с виолитом может разбудить дар мага-проводника. При этом люди, отмеченные убывающей луной, Виеллерелью, те, кого называют альбиносами, всегда являются способными к магии кристаллов и зеркал, и церкви хорошо известно об этом. Единственный способ для Мирри уберечь дочь - это скрыть ее внешнюю особенность и оградить от кристаллов. Только тогда у нее будет шанс на действительно обычную жизнь. Но этот ответ пришел только через день, а пока Мирри мучилась страхом и сомнениями. Правда ли то, что она когда-то знала про альбиносов? Что ей сказать мужу в свое оправдание? И что делать, если он решит рассказать обо всем королю? Что тогда ждет ее и ребенка? Промучившись до утра в неведении и в том, что принято считать покоем для роженицы, с рассветом Мирри смогла, наконец, пообщаться с Вивианом, когда он вернулся в ее опочивальню. Супруг ее был странно тих и кроток и безмолвно выслушал весь поток откровений, излитый на него супругой: о том, каков на самом деле ее брат, о том, что знак Виеллерели на их дочери - это не их с Вивианом вина. А когда Мирри замолчала, он не сумел подавить вздох, и с ним замерло сердце герцогини. - Об этом никто не узнает. Можешь не бояться. Мирри прикусила щеку изнутри, боясь, что от облегчения сейчас впадет в истерику. Глаза ее увлажнились, но слезы не покатились по щекам, и она прерывисто выдохнула. Чувства, которые герцогиня Гела испытала в ту минуту, врезались ей в память навсегда. - А повитуха... - Никто, - повторил он твердо, и в ту минуту Мирри поняла: любое счастье означает чужую боль. Таково равновесие, и с ним невозможно бороться. Но на сочувствие невольной свидетельнице сил у нее не осталось. Протянув жене свою ладонь, Вивиан взял ее за руку и крепко сжал. Ей сразу стало легче. Мирри хотелось бы провести так вечность, оберегая и лелея чувство полной защищенности и покоя, но в эту минуту из соседней комнаты раздался плач их ребенка, и матери пришлось пойти к нему. Вивиан тем временем подозвал слугу и отправил его в аптечную лавку: для начала, его дочери требовалась лучшая хна для волос. С того дня супруги Гела стали намного ближе друг к другу и до сей поры продолжали сближаться. Должно быть, никого еще в мире так не объединял общий ребенок. Но здесь, у них, было и еще кое-что общее: тайна. Страшная, большая тайна. Однако, при всей своей опасности она являлась и благом: отношения супругов стали живее и доверительней. А затем осо