правителей Веркинджеса не рождалось не то что проводников - даже простых магов, несмотря на то, что и те, и другие всегда были с королями рядом. Более того, никогда и никого из королей не изучали церковники: на то было монаршее право неприкосновенности. Но, разумеется, ее братцу закон не писан. Ему позарез требовалось официальное подтверждение того, что его племянница подходит королевской семье, ведь королевский род задает всей стране тон моды, стиль жизни, обычаи и основы морали. Морали? Ха! Герцогиня фыркнула, удивляясь, как это вообще пришло ей в голову. Когда-то давно - да, непременно. Но теперь, когда королем стал ее брат, который причинил столько зла и бед ради власти... По крайней мере, Богиня покарала его бездетностью. Но и это не могло его остановить: в последние несколько лет король стал приглядываться к ее дочери, разумеется, планируя расположить ее к себе и воспитать так, как нужно ему. Он ведь даже даровал ее девочке титул инфанты - члена основной королевской семьи. Возвратил, в какой-то мере, то, что отнял у своей собственной сестры. Однако Мирри знала точно: она встревожена по иной причине, и даже не из-за гордости. Ведь Лиенна, ее дочь, действительно являлась проводником. А если уточнить - Лиенна может стать проводником, если столкнется в своей жизни с кристаллом виолита и хотя бы просто его коснется. Так объяснил ей Тамхас, когда Мирри, едва увидев белые ресницы и волосы своей новорожденной дочери, бросилась писать ему очередное письмо, превозмогая слабость и боль. Общаться с ним посредством переписки для Мирри стало привычкой уже давно, со времени его отставки: на тот момент она даже перестала уже бояться, что ее за этим поймают. Почти перестала. Для нее Тамхас был отдушиной в беззаботное прошлое, ведь советник отца существовал всегда, с самого ее рождения, и лишь он не исчез из всех героев ее детства. Только ему Мирри всегда могла поверить любую тайну и знать, что до чужих ушей она не дойдет: как было прежде, так осталось и до сих пор. Кроме того, тогда, в тот раз, Тамхас мог ей здорово помочь. Он и помог: по крайней мере, вооружил Мирри некоторыми знаниями. Он поведал в ответном письме, что изначально такие, как он, сами не ведают о своем даре и могут прожить всю жизнь обычными людьми. Только контакт с виолитом может разбудить дар мага-проводника. При этом люди, отмеченные убывающей луной, Виеллерелью, те, кого называют альбиносами, всегда являются способными к магии кристаллов и зеркал, и церкви хорошо известно об этом. Единственный способ для Мирри уберечь дочь - это скрыть ее внешнюю особенность и оградить от кристаллов. Только тогда у нее будет шанс на действительно обычную жизнь. Но этот ответ пришел только через день, а пока Мирри мучилась страхом и сомнениями. Правда ли то, что она когда-то знала про альбиносов? Что ей сказать мужу в свое оправдание? И что делать, если он решит рассказать обо всем королю? Что тогда ждет ее и ребенка? Промучившись до утра в неведении и в том, что принято считать покоем для роженицы, с рассветом Мирри смогла, наконец, пообщаться с Вивианом, когда он вернулся в ее опочивальню. Супруг ее был странно тих и кроток и безмолвно выслушал весь поток откровений, излитый на него супругой: о том, каков на самом деле ее брат, о том, что знак Виеллерели на их дочери - это не их с Вивианом вина. А когда Мирри замолчала, он не сумел подавить вздох, и с ним замерло сердце герцогини. - Об этом никто не узнает. Можешь не бояться. Мирри прикусила щеку изнутри, боясь, что от облегчения сейчас впадет в истерику. Глаза ее увлажнились, но слезы не покатились по щекам, и она прерывисто выдохнула. Чувства, которые герцогиня Гела испытала в ту минуту, врезались ей в память навсегда. - А повитуха... - Никто, - повторил он твердо, и в ту минуту Мирри поняла: любое счастье означает чужую боль. Таково равновесие, и с ним невозможно бороться. Но на сочувствие невольной свидетельнице сил у нее не осталось. Протянув жене свою ладонь, Вивиан взял ее за руку и крепко сжал. Ей сразу стало легче. Мирри хотелось бы провести так вечность, оберегая и лелея чувство полной защищенности и покоя, но в эту минуту из соседней комнаты раздался плач их ребенка, и матери пришлось пойти к нему. Вивиан тем временем подозвал слугу и отправил его в аптечную лавку: для начала, его дочери требовалась лучшая хна для волос. С того дня супруги Гела стали намного ближе друг к другу и до сей поры продолжали сближаться. Должно быть, никого еще в мире так не объединял общий ребенок. Но здесь, у них, было и еще кое-что общее: тайна. Страшная, большая тайна. Однако, при всей своей опасности она являлась и благом: отношения супругов стали живее и доверительней. А затем осознанно хранить свою тайну вместе с родителями стала и их дочь. - Лиенна! - повысив голос, позвала Мирри. На последнем слоге он не выдержал и сломался, и женщина закашлялась. К горлу подступил комок, и она глубоко задышала, боясь, что сейчас снова расплачется. Делать это сейчас было никак нельзя. - Иду! - отозвались из гулкого коридора, и шаги стали чаще. Мирри крепко обняла подбежавшую к ней дочь и ощутила под руками грубую ткань охотничьей куртки. Вспомнила: разумеется, только что у Лиенны закончились занятия по верховой езде. Через час будут танцы. Вечером - фехтование. Дочь знатных родителей обязана быть образованной и умелой во всем. А теперь, когда она королевна, - особенно. Всего через неделю ей исполнится шестнадцать, а король - он уже обещал и сообщил об этом - устроит бал в ее честь. Но вот-вот грянет настоящая катастрофа, грозящая разрушить жизнь Лиенны... Нет. Нет! Еще не все потеряно. - Мама, что-то произошло? - спросила Лиенна. Мирри отстранилась, кивнула и серьезно поглядела в лицо дочери, положа ей руки на плечи. Та явно не понимала всей важности предстоящего события. Что ж, тогда придется ей кое-что объяснить... - Сегодня у нас будут гости. Важные люди, из церкви. Они придут к тебе и дадут тебе фиолетовый кристалл. Виолит. Помнишь, что я тебе рассказывала о нем? Ни за что не прикасайся к нему. Можешь только сделать вид, что неважно себя чувствуешь, когда его видишь. Этого будет достаточно. - Да-да, я все это помню. Хорошо, - нетерпеливо кивнула девушка. - Это все? - Это очень важно, Лиенна! - Конечно, мама, я понимаю. Я же не глупая! - порозовев, вспыхнула Лиенна. - Я знаю, что мне делать! Мирри, однако, не перестала сомневаться: даже, пожалуй, напряглась сильней, видя, что для ее дочери эти опасные гости означают всего лишь скуку и больше ничего. Лиенна всегда была умной, понимающей... но она оставалась несерьезным ребенком всю жизнь и до сих пор. Вздохнув, Мирри поклялась себе, что возьмет ситуацию в свои руки, насколько это возможно. Ее девочка не должна пострадать. - Надеюсь, что это так. Хорошо. Тогда можешь идти. Если встретишь по пути кого-нибудь из прислуги, скажи зайти ко мне. Покивав, Лиенна ушла, и для Мирри потянулись минуты мучительного ожидания. Наверное, герцогине стоило бы сказать спасибо брату за то, что он ее, по крайней мере, предупредил, но благодарить этого спесивца ей в принципе не приходило в голову уже очень давно. Скорее уж, прямо здесь и сейчас она разбила б о его голову еще одну редкую вазу. Слишком уж прочно въелась ей в душу злость и обида. Да и как можно спокойно продолжать смотреть на брата, зная, что это он убил ее - их - родителей? Мирри знала это наверняка, но доказательств у нее не было. Их вообще больше нигде не было. Бринэинн давно сам сказал ей об этом - и тем самым поставил точку в истории их общего прошлого. Нервная истома охватила ее руки от воспоминаний, пробудивших старые чувства: она заставила расслабленные кисти крупно задрожать, и Мирри послала служанку за успокоительной настойкой и книгой. Покидать прихожую она не собиралась и планировала дождаться гостей прямо здесь. Ее не застанут врасплох. Никого не застанут. Все нужное ей немедленно принесли, но чтение не успело наскучить герцогине: короткий стук в парадную дверь вскоре прокатился эхом по ближайшим залам и отдался холодком в ее затрепетавшем сердце. Мирри знала, кто там: это прибыла делегация церковников. Стиснув руки в кулаки, герцогиня собралась с силами и сама, отмахнувшись от лакея, открыла дверь. Как она и ожидала, на пороге стояли люди в одеждах церкви. Их было двое. Ближайший ко входу визитер, служитель в золотистой, с темно-синей нитью, льняной ризе, был ей немного знаком. Кажется, его звали Сёрен. Уже очень давно он служил в королевском храме - кажется, почти двадцать лет - и читал долгие проповеди в столичной церкви раз в месяц. Послушать его порою было интересно. - Да пребудет с вами свет Милосердия, Ваша Светлость! Меня зовут Сёрен, - с легким поклоном поприветствовал ее служитель, придерживая пальцами символ церкви - лунное солнце - из янтаря и серебра, раскачивающийся на длинной цепочке. Его спутник, стоявший поблизости, очень осторожно держал в руках маленькую медную шкатулку. Хитрый замок удерживал крышку плотно прижатой к ящичку. Казалось, что, если бросить его в воду, внутрь не просочится ни капли воды. Спутник Сёрена кивнул женщине, но не выразил никаких эмоций, а Сёрен продолжил, вежливо улыбаясь: - Вы позволите войти? - Проходите. И вам того же, - ответила Мирри и посторонилась, впуская гостей. Едва оба человека перешагнули порог ее дома, как сердце женщины неистово забилось. Все, пути назад нет. Она подавила вздох и, чтобы не расплакат