ко после этого опомнилась, опустилась на колени и стала приводить в чувство Лиенну. Пары хлопков по щекам оказалось достаточно: Лиенна сразу открыла глаза. Серость в них, вызванная регулярным приемом особого эликсира, исчезла, и ее место занял природный оттенок - розовато-голубой. Это и был цвет глаз, присущий лишь альбиносам. Наверное, это произошло из-за кристалла, хотя сейчас это тревожило Мирри меньше всего. А Лиенна просипела, морщась и щурясь: - Что случилось? Мирри с трудом удержалась от очередной пощечины, посильнее. Ее вновь трясло от гнева - и от огромного страха за дочь. Несчастье, от рождения предначертанное Лиенне, теперь стало по-настоящему реальным. - Я ведь говорила тебе тысячу раз! Лиенна! - Я не виновата! Так вышло! Прости... - пискнула она и, сев, обняла себя руками. Теперь Лиенна смотрела прямо перед собой, избегая встречаться взглядом с матерью. Посмотрев на дочь и сразу отведя взгляд, точно что-то его отталкивало, Мирри шумно втянула носом воздух и обвела языком пересохшие губы. Она уже практически не контролировала себя: - Я же говорила тебе не касаться кристалла! Ты не послушала меня! И что нам теперь делать?! - Я не могла сопротивляться! - Нет, могла! - Не могла! - крикнула Лиенна и заплакала. Ее речь стала дрожащей, отрывистой: - Оттуда шел голос, он требовал прикоснуться! Я не могла сопротивляться! - Ну за что мне это наказание? - простонала Мирри, подняв голову к потолку. В самом деле, за что ей все это? Вся эта жизнь, полная бесконечных, неостановимых, мелких, крупных и огромных неурядиц? - Что теперь со мной будет? - всхлипнула Лиенна. Мама не отреагировала, и тогда она потянулась и сжала ее холодную вялую руку. Ничего. Окликнула, сжимаясь в страхе: - Мама! - Что? - качнулась Мирри в ее сторону. Опомнилась. - Что теперь меня ждет? - повторила Лиенна. Ее колени давно и неприятно ныли от недавнего столкновения с полом и от давления на свежие ссадины, но она и не пыталась изменить положение. Ей казалось, что она это заслужила. - Боюсь... что ничего хорошего, - отрешенно ответила Мирри, думая, желая произнести: «Не знаю», - и лишь по изменившемуся лицу Лиенны она поняла, что сказала что-то другое. А вспомнив, что именно, в испуге вскинула руку ко рту: - О небо... Я не это хотела сказать! - Но ведь можно что-то сделать? Можно? Папа ведь что-нибудь придумает? - с надеждой спросила Лиенна и стерла со щеки - хотя, скорее уж, размазала - широкую дорожку слез. Мирри подумала о Вивиане. Нет. Нет, это вряд ли. Ее супруг любил дочь, но его репутация была ему крайне дорога. Если придется, он выдаст королю их обеих. Пускай даже потом он и постарается освободить их так, чтобы на него никто не подумал, но не окажется ли поздно? Да и станет ли рисковать? Нет, на него полагаться нельзя. Можно только на себя. - Мама? - напомнила о себе Лиенна. - Он поможет? - Что? А, ты об отце? Нет, на него мы не можем рассчитывать. Здесь только ты и я, доченька. Ты и я. Мы вместе, - и Мирри, потянувшись, обняла ее. Теперь они обе стояли на коленях, мать и дочь, попавшие в одну беду, и тонкие складки на плечиках их платьев напитывались теплыми слезами. А злость Мирри наконец-то схлынула, и в ней вновь остался лишь страх. Целенаправленный, ледяной страх: неужели она не сможет защитить свою дочь? Неужели совсем ничего не сумеет придумать? - Прошу прощения, госпожа! - отсалютовал вошедший в эту минуту стражник и вытянулся в струну. Глухой шлем скрывал его лицо, наверняка вытянувшееся от удивления при виде подобной сцены. - Что-то случилось? - Ступай к заднему ходу, а прежде предупреди всех: как только прибудет кто угодно посторонний, немедленно доложить мне. Без моего позволения никого не впускать. Иди! - приказала Мирри. Властным жестом она подкрепила свое шаткое положение, и ей без тени сомнений подчинились. Когда стражник вышел, Мирри тихо вздохнула: гости не заставят себя ждать. Еще церковники, а то и сам король. Возможно, они ее арестуют. Только бы Лиенну не тронули... но это невозможно, пока она остается здесь. - Может... я хоть спрячусь где-нибудь? Пока они не перестанут меня искать? - пискнула Лиенна, поднимая голову от маминого плеча. - Спрячешься? - резко переспросила Мирри, слегка испугавшись: ведь это были ее собственные мысли. Они, обгоняя друг друга и торопясь, вновь заскользили в разуме одна за другой, вытягивая из памяти города и природные ландшафты необъятного королевства, а за ними следом - лица, лица... Ну конечно! Мирри поняла, что она должна сделать, и даже улыбнулась: - Веркинджес ведь такой большой... Да. Да! Ты права! Ты спрячешься! Далеко отсюда! Ну, они так решат... В безудержном порыве счастливая женщина обняла дочь, но та не ответила на объятия. - Я... я ведь совсем не об этом... - растерялась Лиенна, когда ее мимолетную идею приняли всерьез, да еще с таким пылом. При мысли о том, что ей на самом деле придется покинуть дом в одиночестве, ее захлестнула дикая тоска, и вновь захотелось плакать. - Неужели ты прогоняешь меня? А как же мы вместе... - Что? Нет, конечно, нет! Но ведь ты права: тебе нужно уйти и спрятаться где-нибудь на время. Только на время! Никто не должен знать, где ты... а уж за это время я все исправлю. Клянусь тебе. Все-все. - Правда? - Да. Решено. - Мирри встала и подала руки дочери, чтобы та тоже поднималась на ноги. - Идем, я помогу тебе собраться. - Но я не хочу уходить, мама... Да и куда я... куда я пойду? Мирри погладила Лиенну по щеке. Разумеется, ее дочь вновь не понимала ни серьезности происходящего, ни ее гениальной идеи... но нужно ли это? Мирри сама обо всем позаботится. Все скоро снова станет хорошо... Только бы на время разъяснений Лиенна была далеко отсюда. Иначе никто и говорить не захочет: вот проводник, его нужно схватить, отметить и снять все регалии. А вот если Лиенны не будет, можно постараться сгладить неминуемый скандал. Тут-то и Вивиан не станет с ней спорить. - Я тоже не хочу, чтобы ты уходила. Но тебе придется. Ты должна. - Мирри повлекла ее за собой в коридор: - В королевстве есть лишь один человек, которому я доверяю, как себе. Он такой же, как ты. Проводник. Его зовут Тамхас, ты о нем наверняка слышала. Я отправлю ему письмо, чтобы вы смогли встретиться, и он присмотрит за тобой, пока... все не успокоится. А потом ты вернешься. И все будет хорошо. Они отправились в комнату Лиенны. По пути Мирри заглянула к себе и взяла из сундучка с драгоценностями герцогскую печатку, в комоде, на дне нижнего ящика, - мешочек серебряных монет, а в секретном отделении туалетного столика - флакончик с порошком. И лишь теперь, занявшись сборами, предвосхищающими разлуку, Мирри ощутила подкатывающий к горлу комок. В глазах защипало и стало очень мокро. Уж лучше ей сейчас молчать: пускай Лиенна верит, что все хорошо. Все ведь и будет хорошо! Но отчего же ей тогда так горько? Какое-то время они вдвоем копались в сундуках и шкафах Лиенны молча. Вещей у нее было много, и с каждой минутой Мирри все сильнее боялась что-нибудь упустить. Лиенна не должна ни о чем тревожиться, ни в чем нуждаться, пока будет предоставлена сама себе. Уйти бы вместе с ней! - но это невозможно. Да, невозможно. Она, Мирри-когда-то-Веркинджеторик, должна остаться здесь. - Я даю тебе особый порошок, посмотри, - вновь подала она голос, ставший немного хриплым после молчания. Лиенна вскинулась и поглядела на маму. Та, кашлянув, продолжила, указывая на флакончик, лежащий в центре ее ладони: - Ты разведешь его в воде, нанесешь на волосы, затем смоешь, и они вернут свой природный цвет. Многие люди знают тебя в лицо, а это собьет их с толку, - и из рук матери флакончик перекочевал в руки дочери. Покрутив его в пальцах на свету, Лиенна пожала плечами и опустила в маленький кармашек на задней части мешка. - Хорошо, я сделаю это... А где мы с ним встретимся, с тем человеком? И когда ты за мной вернешься? - покивав, деловито уточнила королевна. - О... - Мирри сомкнула губы и задумалась. Ее взгляд скользнул вверх. - Думаю, тут мне пригодится карта твоего отца. Да... Складывай в мешок эти вещи, а я скоро вернусь. Главное, переоденься! Тебе нужно что-нибудь неброское. Что-нибудь такое, что ни в городе, ни на королевской дороге не станет бросаться в глаза. Будь готова отправляться, когда я вернусь! Мирри поспешила в кабинет супруга, зная: рыться в бумагах ей там не придется. Одна из самых подробных и больших карт Веркинджеса висела на глухой стене кабинета, прямо напротив окна, и, чтобы получше изучить ее, герцогиня раздвинула шторы. Вивиан очень трепетно относился к этой карте, и даже такое тусклое солнце, какое освещает север Веркинджеса, не должно касаться чернил дольше, чем потребуется: бесценные тончайшие подробности начисто выгорают от его света. Пообещав себе, что не забудет задернуть шторы обратно, когда будет уходить, Мирри встала у карты так, чтобы не заслонять ее собственной тенью, и стала размышлять, как лучше поступить. Палец ее заскользил над плотной бумагой, не касаясь поверхности. Погруженная в раздумья и расчеты, Мирри не заметила, сколько прошло времени. Должно быть, намного больше, чем она могла себе позволить, ведь в сознание ее, уже готовую дать себе и Лиенне несомненный ответ, куда идти, возвратил учтивый оклик стражника, последовавший за коротким стуком в приоткрытую дверь: - Ваша Светлость, вы просили сообщить. К вам прибыл сам король! - Что, сам? Надо же, не поленился, - вздрогнув, буркнула Мирри и, повысив голос, потребовала: - Передай приказ: задержите его на несколько минут! А лучше н