хорошо меня понимаешь. А если б ты был немного повеселее, то я бы обходилась без подруг. Эмилиан подумал, что не вынес бы такого счастья, и ускользнувшая из-под носа перспектива его обрадовала - или, по крайней мере, сгладила зарождающееся раздражение. - Какое счастье, что это не так. - И правда, - рассмеялась Майя. - И знаешь, спасибо тебе, что я не имею дел с заботами об Исе. Равновесие восстановилось. Эмилиан хмыкнул, довольно кивнул ей и вновь осторожно приладил воронку с фильтром к горловине склянки. Зеленоватый отвар побежал вниз, крошечными брызгами рисуя линии на запотевшем изнутри стекле. - Только скажи: как ты вообще выносишь это жуткое однообразие? - спохватившись, ужаснулась графиня, как только прекратила смеяться. Подобная смена эмоций была для нее обычной. - Без проблем. Так же, как и ты сутки напролет проводишь в наших складах виолита со своими инструментами. - Мне это просто нравится, - пожала она плечами. - Знаешь, а еще ты очень добрый и внимательный. Эмилиан громко усмехнулся. - Я польщен и в недоумении, что не сообразил сразу. Так что тебе нужно на этот раз? Задав вопрос, Эмилиан по привычке нащупал примерные ответы: Майя практически всегда попадала в один из них. Не ошибся он и теперь. - Погоди, ты ведь еще не дослушал! А еще ты самый лучший и самый умный. - Майя улыбнулась и хихикнула, ставя тем самым точку на вступлении. Затем она уверенно попросила: - Позови к нам Катэля. - А ты? Она сделала большие глаза и замотала головой, приложив руки к щекам. - Ну пожа-алуйста! - Позову, как только будут результаты по нашим поискам, - Эмилиан убрал воронку и плотно закупорил флакон с зельем. - Устроит? - Ладно, - протянула Майя. - И на том спасибо. Но помни, что ты пообещал. Он протер флакон тряпочкой, затем промокнул лужицу на столешнице и взглянул на сестру. - Я запомню. Многообещающе кивнув друг другу, будто заговорщики, брат и сестра снова тихо занялись своими делами. Свеча с глубокими насечками на воске, горящая в углу большого стола, вскоре изменила запах: истек ровно час, и огонь добрался до очередного эфирного масла. Механические часы пока еще были слишком громоздкими, чтобы разместить их в этой комнате, и Эмилиан без труда обходился давно привычными, огненными. Кроме того, ему нравилось чувствовать время по запаху. Спустя еще примерно четверть часа раздался короткий стук, и после разрешения Эмилиана в лабораторию вошла Юстина. - Ваша светлость, начальник тюрьмы в приемной. Он очень просит вас. Говорит, это важно. - Я понял. Ступай, - бросил граф. Юстина поклонилась вновь и вышла. - Начальник тюрьмы? Что ему надо? - удивилась графиня и с интересом посмотрела на брата. Эмилиан быстро взглянул ей в лицо: он подумал о том же. - Сейчас узнаем. Идешь? Она кивнула, и они вместе покинули лабораторию. - Как думаешь, что там случилось? - Майя, незаметно отдуваясь, шла по гулкому коридору вровень с братом. Он шагал размеренно, неторопливо, будто прогуливался, но на самом деле перемещался в пространстве удивительно быстро, если не сказать - стремительно. Придерживая длинное платье, его сестра всеми силами старалась успевать идти рядом с ним. - Возможно, поймали давно разыскиваемого преступника. Или шпиона. Или перепивший служитель церкви опять перепутал мою тюрьму со своим монастырем. - Ого, да ты шутишь! - изумилась Майя и засмеялась. Шутка ей понравилась. - Я ведь тоже человек, - с улыбкой возразил Эмилиан. - Физически, как и ты. Но не во всех общепринятых смыслах этого слова. - И все равно страшный зануда! - добавила графиня, неудержимо хихикая. - Ты знаешь, я тебя обожаю! Погоди, а такое правда было? Про служителя? - Да, было один раз. Но довольно давно. - Ого! Расскажи! - Однажды в тюрьму после праздника жатвы начал с криками ломиться какой-то пьяный монах. Караульные терпели его с полуночи до тех пор, пока он не начал проклинать Богиню, а потом заперли в свободной камере. А к утру он протрезвел и так ругался, что караулу пришлось идти ко мне за советом, как быть, и заодно поделиться этой историей. Монах-то оказался настоятелем монастыря неподалеку, в Сельме. А что же я? Я дал им хороший совет, и монаху чудом удалось избежать скандала. Майя закрыла руками пунцовое от смеха лицо. Когда она отняла руки и посмотрела на брата, ее глаза сверкали, а улыбка тянулась едва ли не до ушей. Она хихикала и всхлипывала, изредка шмыгая носом, и пребывала в полном восторге. - О луна! Увидеть бы такое своими глазами! - Как хочешь, - мирно согласился граф. - Сама только не напивайся, ладно? И не лезь в неприятности, прошу. - Ладно, ладно, - ответила она, кончиками пальцев стирая со щек слезы смеха. - Не буду. Постараюсь. Если смогу. Эмилиан только хмыкнул в ответ. Он открыл дверь перед Майей и пропустил ее вперед, затем вошел сам. В приемной их уже ждал начальник тюрьмы. Услышав шаги и скрип двери, он вскочил и отвесил поклон графу и графине. Эмилиан, едва ступив за порог приемной, стал до суровости серьезен, но Майя все еще улыбалась. Начальник тюрьмы смутился, взглянув на нее. - Добрый день, ваша светлость! Простите, коли отвлек вас, но дело срочное, - сказал он. - Здравствуй. Все в порядке, срочные дела не могут долго ждать. Эмилиан прошел мимо него и сел в свое кресло. Он сложил руки на столе и кивнул: - Излагай свои проблемы. Мужчина еще раз быстро поглядел на Майю, как раз садящуюся на диванчик у стены приемной. Со своего места он мог различить только часть ее лица, не больше трети, но, кажется, графиня больше не улыбалась. Он отвел от нее взгляд, откашлялся и стал рассказывать: - Дело в том, что утром лесники доставили ко мне в тюрьму одну браконьерку. В лесу, конечно, поймали. Засаду на звериной тропе устроили и поймали. Эйдан, как приехал, был злой, что твоя княгиня, говорил, девчонка его молнией ударила. Орал, что им медных кандалов не выдают. Должно быть, на проводницу нарвался. Насилу его успокоили... Так вот, мои ребята стали описывать ее вещи и обнаружили вот это. Мужчина приблизился, протянул руку к столу и бережно опустил на него небольшую серебряную печатку. С поклоном он сделал шаг назад, обратно. - Это, по-моему, герцогский знак. Ума не приложу, откуда он у нее взялся. Вот и поспешил с ним к вам, милорд. Взгляните сами, так уж надежнее будет. Одним движением пальца Эмилиан перевернул печатку оттиском к себе и пригляделся. Внутренний рельеф оттиска и вправду весьма походил на солнце о семи лучах, опоясанное узкой короной; в памяти графа послушно всплыло расшитое знамя столицы. Гела-сен-Веркинджес, владения рода Гела. Семья Лиенны. Неужели это и правда она? А тем временем Майя на поскрипывающем диванчике разве только не подпрыгивала от радостного возбуждения, стиснув кулачки. - А вот и новости, - пробормотала она, в упор глядя на брата. Эмилиан выдвинул верхний ящик стола и достал кусочек сургуча. Разогрев над свечой и капнув его на кусочек бумаги, он прижал печатку к капле, а когда сургуч остыл - отнял ее и пригляделся к получившемуся оттиску. Все это происходило в полной тишине - до определенного момента. Майе показалось, что Эмилиан слишком долго молчит, и она подошла к нему. Несколько раз звонко стукнули о пол ее тяжелые каблуки, и Эмилиан повернул голову к ней. - Да, это знак рода Гела, - со вздохом подтвердил он, передал ей печать, чтобы посмотрела, и перевел взгляд обратно на гостя. - Как, ты говоришь, эта девушка выглядит? - Девчонка, молодая еще совсем, - поправил начальник тюрьмы, потирая переносицу. - Лет шестнадцать, а то и меньше. Личико круглое, волосы белые-белые, глаза красноватые... У нас таких в городе полно, в общем. Как бишь их? Альбиносы, милорд. Да одета больно хорошо, только грязная вся. - И вы все равно посадили ее в тюрьму? Ребенка? - уточнил граф, хитро щурясь. - Закон для всех один, милорд! - с негодованием возразили ему. - А Эйдан сказал, что она из хорошего мужского лука стрелять умеет. Значит, взрослая уже. Эмилиан не стал больше спорить. Он взял печатку Гела, опустил ее в карман и встал из-за стола. - Верно. Закон один для всех. Что ж, проводи меня к ней. - Это она, Эмилиан! Точно она! - волнуясь, забормотала Майя. - Я пойду с тобой! - Конечно. Пойдем, выясним вместе. Главная тюрьма владения располагалась неподалеку от родового замка Иса, скрытая от всеобщего обозрения частью верхушки холма, нависающей прямо над ней. Чем-то она и вправду походила на монастырь ортодоксальной веры: серая, суровая и аскетичная. Архитектор и строители сделали все возможное, чтобы один лишь вид ее фасада вызывал у людей стойкое неприятие любых мыслей о нарушении закона в этом городе и в этом графстве. Войдя, Эмилиан почувствовал холод, исходящий от каменной кладки. Яркое воображение мигом нарисовало ему беловолосую и бледную королевну, сидящую на холодном полу, и граф поймал за локоть начальника тюрьмы: - Где она? - Сейчас отведу вас к ней. Не беспокойтесь. Он подошел к столу, за которым до недавнего времени сидел, борясь с сонливостью, дежурный стражник тюрьмы. Завидев своих правителей, он вскочил и вытянулся в струну, ожидая команды «Вольно!». Но она не поступила, пока его начальник, щурясь в полутьме, не отыскал среди бумаг на столе описание сегодняшней пленницы, а в шкафчике - ключ от камеры. И лишь затем он махнул рукой. Граф еле заметно кивнул, и стражник с облегчением опустился на свой стул. Спать ему расхотелось мгновенно, и со своего места он еще долго прислушивался к удаляющимся шагам посетителей. - Нам сюда. Погодите, я сейча