а: переселиться или умереть. Она справилась с узлом, достала из сумки несколько бумаг. Перебирая их, Мелинда продолжала говорить: - Если бежал Кай, то, скорее всего, бежали и все те, кто с ним связан. Вопрос лишь в том, насколько далеко они успели уйти. Часть проводников, отсутствующих в переписи 210 года, и Кай тоже, записаны мертвыми в местные книги, но несколько имен я там не нашла. Значит, уехали. А куда им еще бежать, кроме как в Ису, верно? На путь через полмира деньги есть не у каждого. Эмилиан уважительно хмыкнул. - А по метрическим книгам Исы ты сможешь проследить их дальнейший путь. - Да, и я пришла именно за этим. Мне нужно обратиться к вашим архивам, чтобы найти выживших и установить истину. - Ты замечательно справилась, Мелинда. Я помогу тебе с остальным, но сегодня уже поздно. Архивы документов населения Исы хранятся не в замке, а в городском магистрате... Ты сможешь попасть туда не раньше завтрашнего утра. Утром я сам провожу тебя в архив и скажу, чтобы тебе выдали все необходимые книги. Эмилиан глянул на ее закованные в медь руки. - Но телепортация отнимает много сил. Ты можешь переночевать в моем замке, если хочешь. - О, спасибо, я буду рада остаться, - склонила голову Мелинда, втайне крайне довольная. Однако повторив его последние слова в голове несколько раз, и так, и эдак, она почувствовала, как ее щеки заливает румянец. Глупо, неудобно, но все равно - так приятно. - Не одолжишь ли мне свои записи до утра? - спросил Эмилиан. - Я хотел бы их просмотреть. Дело в том, что я знаю многих проводников в своем городе по именам. Но на этот раз Мелинда промолчала, все розовея и глядя на - сквозь - листки в своих руках. Дело в том, что среди обыденных мыслей в ее разум внезапно вкралась иррациональная - и вызвала смятение: вдруг он не отдаст их назад или что-нибудь исправит? Вдруг станет защищать своих? Конечно же, это глупо и совсем не так, ведь Эмилиан ненавидит преступников и всех, кто нарушает правила... но что за сомнения? Что за непонятный страх то перед тихой служанкой, то перед единственным хитрецом, достойным доверия? Наверное, так на нее, служительницу церкви, действует сегодняшняя полная луна Виеллерели. - Сестра Мелинда? - окликнул ее граф. - Скажите, а вы уверены, что те, кого мы ищем, и есть убийцы короля? - спросила у него церковница, сжимая пальцы на краях листков. Румянец наконец-то поддался контролю, схлынул, и она смогла взглянуть Эмилиану в лицо почти спокойно. - Я? Скорее, да, - ответил Эмилиан. - Я верю Катэлю и его словам о виолитовом кинжале, который он видел у нападавших той ночью. Также я верю фактам о Кае и тем вещам, что мы при нем нашли. Но все-таки мы не знаем всего. Так что мне стоит перефразировать твой вопрос: действительно ли нам повезет, и те, кого мы ищем, окажутся убийцами королевской четы? Это вполне вероятно. Но мы узнаем это наверняка, только когда найдем их. Поверь, узнаем. Эмилиан взглянул на свои руки. Мелинда - туда же. Она догадывалась, что ее собеседник имеет в виду магию: ведь все классические чары творятся руками. Только некоторые из ритуальных и жреческих практик представляют собой магию слов и вычерченных в пространстве рун. Однако, даже зная об этом, Мелинда долго не могла отвести взгляда от его изящных кистей. - Узнаем, если хоть кто-нибудь из них еще жив, - добавила она, неохотно поднимая голову, когда молчание затянулось. - А вдруг нет? Вдруг не осталось никого? Что тогда? - Об этом пока рано говорить, - ловко свернул Эмилиан с очевидно неприятной темы. - Сперва нужно разобраться с тем, что у нас есть. А излишние сомнения только помешают поискам. «Поискам». Когда прозвучало это слово, Мелинда вспомнила о Лиенне. Интересно, где она сейчас, да и найдется ли вообще? Не сгинет ли беглая королевна княжна знает где в необъятных просторах Веркинджеса? - К слову, о поисках. Вспомнила о королевне Лиенне... Бедная девушка. Интересно, что с ней сейчас? - С ней все хорошо. Не стоит больше за нее тревожиться, - заверил ее Эмилиан. - Откуда вы знаете? Неужели... вы ее уже нашли? - поразилась Мелинда. - Правда, нашли? - Да. Она в замке, спит, скорее всего. Если поутру придешь на завтрак, то сможешь с ней познакомиться, только не докучай ей сильно. Королевна многое перенесла. Когда граф упомянул сон, Мелинда зевнула: не сдержалась. Разве что успела прикрыть рот и ноздри ладонью. - Пора и нам спать, - кивнул Эмилиан. Он настойчиво протянул руку за ее бумагами. - До утра, - ответила Мелинда и отдала их, не в силах больше ему сопротивляться. - До утра, - согласился граф, но из его уст это прозвучало скорее, как «доброй ночи». - А все-таки, как вы ее нашли? - Можно сказать, она сама нашлась. Мне даже из города выезжать не пришлось, - усмехнулся Эмилиан и потянул за шнурок, ведущий к колокольчику, расположенному где-то внизу, под полом кабинета. Оба притихли, прислушиваясь к далекому звону. Когда он затих совсем, они остались на несколько секунд в полной тишине. А затем открылась дверь кабинета, и Мелинде показалось, что все это время она не дышала. Тогда она прикрыла глаза и с удовольствием сделала глубокий вдох. А на выдохе услышала: - Юстина, отведи мою гостью в свободную спальню. Развернув плечи и голову, Мелинда поглядела назад: Юстина склонила голову и, взявшись за ручку, приоткрыла дверь, ведущую в коридор. Церковница взялась за сумку, чтобы, когда придется вставать, та не упала на пол с ее колен, и обвила ремень вокруг кисти. Пряжка звякнула, столкнувшись с медью на руке. - Как скажете, милорд. Сестра Мелинда, разрешите, я вас провожу. - Доброй ночи, ваша светлость, - вставая, пожелала ему Мелинда. Эмилиан ей кивнул, и она, слегка опустив подбородок в ответ, отвернулась, чтобы выйти следом за служанкой. Юстина отвела Мелинду в маленькую гостевую комнату. Она была обставлена довольно скромно: стол с ящиком, высокий стул около него, кровать с вышитым льняным покрывалом, тонкий ковер с кисточками на полу. На столешнице в металлическом подсвечнике стояла длинная белая свеча. Служанка вошла в покои следом за гостьей графа и зажгла свечу на столе от своей, которую несла в руках, раскрытой ладонью оберегая от встречного ветра. По комнате заплясали высокие тени, оранжевый свет отразился в зеркале на глухой стене и озарил плотные шторы. Сразу стало уютнее. - Вам тут будет удобно? - спросила Юстина. - Да, конечно, - ответила Мелинда, с интересом озираясь по сторонам. - Тогда доброй ночи, госпожа. Ночная сорочка для вас на подушке, под покрывалом, - сказала служанка и ушла, закрыв дверь. Подождав немного, пока Юстина отдалится от покоев, Мелинда села, привычно поставила перед собой горящую свечу - символ солнца и милосердия богов - и стала читать вечернюю молитву, глядя в оранжевый огонь. Постепенно ее окружение растворилось в темноте покоев, слилось с ней, и перед глазами церковницы остался только язычок пламени - частица изначального сотворения, островок надежды и добра, символ богов-хранителей мира. Мелинда любила молиться вслух. Ей казалось, что в это время за ее плечами стоит сама Богиня-Луна, невидимая, но осязаемая, и внимает ее словам. А она внимала, Мелинда была в этом уверена. Ведь Богиня часто помогала ей в обмен на ее искреннюю веру. Ее обращение к Богине прошло быстро. И, когда молитва закончилась, Мелинда спокойно помолчала, зажмурясь и склонив голову, вслушиваясь в эхо собственного голоса и чувствуя, как медленно тает очарование момента. Ее душу сейчас наполняло умиротворением и спокойствием. Затем она погасила свечу, разделась и легла спать; сон пришел к ней легко и был крепким и спокойным, словно бы Богиня, как любящая мать, осталась с ней рядом. Пробудившись, Мелинда сразу встала с постели: не привыкла поутру бездельничать. Сминая босыми ступнями ковер, она подошла к окну и решительно разомкнула руками шторы, развела их в разные стороны. С чувством радостного удовлетворения взглянула на серо-розовое небо: почти рассвело. Примерно в это время в веркинджесских церквях Бога и Богини обычно приступают к утренней службе. - Прекрасно, - прошептала Мелинда, не зная толком, к чему или к кому относит это слово: к себе, без колоколов вставшей вовремя, или к сияющему небосводу. Насладившись видом из окна, она села за стол, зажгла свечу и стала читать перед огнем утреннюю молитву. Собственный голос, звучащий в особом, измененном тоне, шел словно откуда-то извне и каждое утро помогал Мелинде стряхнуть с себя остатки сна. Этому способствовали тщательно подобранные древними богословами тексты утренних молитв - звучные и отрывистые, в отличие от вечерних: протяжных, спокойных и долгих. Но на этот раз, дочитав молитву, Мелинда не стала сразу гасить свечу. Она решила немного потренироваться в колдовстве, пока есть время: все же, считала она, невежливо бродить по замку без ведома и согласия хозяев, которые, быть может, еще спят. Так что Мелинда прислушалась к своему виолиту, спрятанному под одеждой, и позвала его усилием воли, а когда осколок кристалла отозвался теплом и особым чувством в груди, она осторожно протянула пальцы навстречу огню. Пламя послушно искривилось. Рисуя в огне свечи лик Богини-Луны с витражей храма Рассвета, Мелинда размышляла о том, как удивительно в ней переплелись вера в богов-хранителей и магия Виеллерели, темной княгини, вечного их врага. И ведь сосуществовали они удивительно мирно. Магия жила в ней тайно с самого рождения, пока Мелинда росла в церковном приюте, но та мал