— Значит, думаешь, Олег? — поинтересовался покемон.
— А может, кто под него дурканул? — возразил я. Очень не хочется верить в то, что приятель (в свете новых обстоятельств назвать Олега другом у меня язык не поворачивался) с которым общаешься больше двадцати лет, может нанять каких-то шкетов, чтобы меня избить.
— Кто? Слишком сложно получается, слишком запутанно, — да, Тоготу всегда хотелось простоты, особенно, раз дело повернулось таким образом.
— Значит, Олег не хотел, чтобы я узнал об этом грузе, — продолжал мысленно рассуждать я. — Он хотел убрать меня с дороги…
— И поступил глупо, послав к тебе этих недоумков, — встрял покемон.
— Отстань, — отмахнулся я от него. — Но как вообще Олег мог сам открыть врата? При чем здесь Озерный монастырь? Почему за грузом охотились «горгульи»?
— Ну, последний вопрос самый простой. Геннадий ведь признался, что сам нанял их, да и горгульи не отрицали этого. Олег твой был изрядным свистком. Мог кому-то рассказать, что пойдет ценный груз, вот Геннадий и нанял тварей, чтобы груз отобрать, да и вам насолить.
— Что-то тут не сходится, Тогот, — тяжело вздохнул я. — Не сходится. Если он хотел нам, то есть мне насолить, то зачем ему было в офисе кровавую бойню устраивать. Зачем он Олега прикончил? Они ведь все-таки приятелями были. Это со мной Генка враждовал…
Потом мое внимание вновь вернулось к пленнику.
— А что нам теперь с этим орлом делать?
— Выгнать взашей.
— Иногда, я тебе, Тогот, удивляюсь. А что, если он снова придет сюда со своими приятелями, и в следующий раз у них будут не ножи, а стволы?.
Тогот ничего не ответил. Он молча встал подошел к пленному, навис над ним и прошептал, вслух прошептал:
— Сссейчассс я тебе сссломаю руки, но есссли ты ещщще раз окажешшшся поблизосссти… — он не договорил. Его раздвоенный змеиный язык плотоядно скользнул по рядам острых как иглы зубов.
Я видел как затрясся от страха несчастный парень, видел как по его лбу покатились капли холодного пота.
— Надеюсь, я достаточно напугал его, — уже ментально продолжал Тогот. А потом, вытянув зеленые тонкие лапы, он сломал несчастному оба предплечья, словно вместо костей у того были тонкие сухие ветки, а после этого он стал методично ломать пленнику один палец за другим.
— Прекрати! — попытался остановить я покемона.
Тот на мгновение отвлекся от занятия, которое, судя по всему, доставляло ему истинное удовольствие.
— Ты боялся, что он или кто-то из его приятелей вернется? — с ехидством поинтересовался Тогот. — Так вот теперь никто из них никогда сюда вновь не придет, и даже детям закажут тебя искать. А кости… Я ломаю их осторожно, никаких кольчатых переломов, быстро срастутся. Правда, парню придется пострадать, — и покемон вновь принялся за дело. — Ты лучше представь, что с ним стало бы, попадись он в руки одной из твоих «дам».
Порой с Тоготом не поспоришь.
Единственное, чем я мог помочь несчастному, так это произнести обезболивающее заклятие. Потом я с трудом заставил его встать на ноги и выволок на лестничную площадку. Мне пришлось даже спуститься с ним вниз и вытолкать из парадной на улицу. Естественно, к тому времени его дружков уже и след простыл.
Глава 4
Первый караван
Если они обратились, и выполнили молитву, и давали очищение, то освободите им дорогу.
Вспоминая детство, и переосмысливая многие события того времени с точки зрения взрослого человека, я понимаю, сколько сделал для меня Тогот. Ведь дар проводника попал ко мне, когда я занимал самую низшую ступень социальной лестницы, был ребенком, фактически рабом семьи, которая в свою очередь являлась частью структуры тоталитарного общества, начисто отрицавшего колдовство и проповедующего материалистическую идеологию.!!!!!!!
И вот под кроватью у меня поселился демон (иногда я называл его — деспот), а вместо дополнительных задачек по математике, я стал учиться рисовать пентаграммы, чертить колдовские знаки, я заучивал простейшие заклятия, но самым камнем преткновения в те первые дни стало умение расслабиться. Мало того, что мне нужно было произнести бессмысленную абракадабру, не перепутав ни единой буквы. (В конце-концов, Тогот мог ментально по буквам диктовать заклятие, а я так же по буквам медленно произносил его. Так, кстати, мы и делали первых пять-шесть лет, пока я не привык с легкостью произносить всякие там «крр-дых’крр-дых ртнклых»), но при этом необходимо было максимально расслабиться, чтобы заклятие смогло придать потоку энергии нужное направление. Но с расслаблением у меня возникли настоящие проблемы. Как и любой ребенок, я мог полностью расслабиться только во сне, но во сне я не мог произносить необходимых заклятий.
А Тогот подгонял меня. Он боялся появления каравана. До того, как появится первый караван, он должен был выучить меня хотя бы основам. Тогда, не разбираясь в демонологии, я не мог понять всеобщей картины, не мог осознать истинное положение Тогота и безвыходность ситуации, с которой он столкнулся.
Долго мы мучались с этим расслаблением. Во-первых, пытаться расслабиться можно было только в ночное время. В школе подобные фокусы проделывать невозможно, а дома я находился под неусыпным оком родителей, которые в любой момент могли обратиться ко мне, нарушая необходимую концентрацию. На вопрос: «Что ты там затих в углу, выпучив глаза?» мне нечего было ответить.
Ответ мой покемон нашел в одной из древнекитайских гимнастик «Чиненгун». Натолкнула же его на это моя очередная двойка — в этот раз двойка по физкультуре. Нас заставляли разучивать какие-то дурацкие гимнастические упражнения. Два шага вперед, пятки вместе — нозки врозь, взмахните правой рукой, опишите полукруг левой и так далее… Так сказать, занимались гармоничным развитием будущих строителей коммунизма. Но у меня в голове в этот день было совсем другое. Утром, когда на уроке русского языка, я на промокашке по приказу Тогота пытался воспроизвести колдовскую фигуру — знак закрытия пути, я сделал четыре ошибки. Всего четыре! Но покемон рассвирепел! Он рвал и метал.
— Если ты не в состоянии воспроизвести магический символ самого низшего порядка, то зачем я вообще вожусь с тобой! — взвился он. — Чем учить тебя, мне проще тебя прикончить и взять в ученики кого-то другого!
И вот стоя в строю на уроке физкультуры, я мысленно пытался найти ошибки в начертанной мной фигуре. Одну из них я обнаружил сразу, а вот остальные три… Естественно слова физрука я пропустил мимо ушей, и когда меня вызвали из строя, чтобы я повторил необходимые движения, я не знал что делать. В итоге физрук жирно вывел в моем дневнике:
Гимнастика — 2(два)!!!
Я стал просить Тогота, чтобы он «очистил» мой дневник — стер двойку Но покемон заупрямился. Два оставшихся урока я просидел в прострации, готовясь к очередному скандалу дома, жалея себя, мысленно посылая проклятия Тоготу. Но, судя по всему, мой покемон меня не слышал. Обычно, стоило мне подумать про него какую-нибудь гадость, он словно малыш, которому показали язык, тут же начинал возмущаться, называя меня в ответ разными обидными словами или вспоминая те мои поступки, о которых никто-никто никогда не знал и которые мне самому стыдно было вспоминать. Но сейчас он не откликался. Значит, был чем-то занят.
Зато, когда прозвенел последний звонок, и мне волей-неволей пора было тащиться домой и объяснять свои «успехи» по гимнастике, Тогот обрушился на меня с радостным криком:
— Нашел! Ура!
Я аж подскочил.
— Что нашел? — только и нашелся я.