- Здравствуйте, дамы! За что пьем? – спокойным тоном спросила я. Женщины обе подняли головы, но взгляд на мне не остановили. Неужели, они меня не видят? Но почему они отреагировали на мой голос?
Точно! Я не достаточно злая! Что же мне делать? Они снова опустили головы, томно разглядывая бутылку водки. Я не собиралась отступать! Я сконцентрировалась и стала приподнимать их бутылку.
- Я же спросила: за что пьем? – злобным голосом проговорила я, все выше поднимая их сокровище.
- Ты кто? – очень интересный вопрос задала одна из женщин, другая не смогла проглотить отпитое из стакана. Что же им ответить? Как представиться?
- Пейте, пейте! – говорила я, наполняя их одноразовые стаканчики, - и вскоре вы станете такими как… эта жаба, - ткнула я в лягушку неизвестно откуда взявшуюся, - Такими же мерзкими и липкими. И однажды ваш же ребенок возьмет вас на урок биологии для препарирования! – последнее слово я произнесла с особой интонацией. Я поставила бутылку на место и, махнув рукой, сбросила и бутылку и стаканы со стола. Я взвилась в небо, оставляя их с открытыми ртами.
Я очень надеялась, что достаточно их напугала, чтоб они прекратили губить себя и окружающих.
Чуть поднявшись над крышей дома, и поняв, что нахожусь в двух домах от своего дома, я увидела несущегося ко мне на всех порах Савву. После такого приключения я была безумно рада его видеть, но резко вспомнила причину своего побега. Так я и думала, что побегом ничего не решишь! Он мой проводник и все равно рано или поздно меня найдет!
Глава 2.
Посетители(от Савелия)
Я проводил взглядом Матвея, дожидаясь пока он полностью исчезнет из поля зрения. Теперь можно точно ждать очередных сплетен среди проводников. А уж что будет, если все это дойдет до Эрузаила…
Я набрался смелости и влетел обратно в комнату. Вера по-прежнему сидела на кровати, но явно было видно, что она нервничает. Сразу после моего появления она вскочила с кровати. Мы просто смотрели друг другу глаза в глаза. Я еще раз заметил для себя, насколько привлекательна она внешне. Почему у меня возникла потребность защищать и оберегать ее? Это же не моя работа!
- Он уже ушел. Как ты? – спокойно спросил я, взглянув на ее руки. Она и сама, наверное, не замечала, что заламывает себе пальцы.
- Я нормально, - округлила она на меня глаза, - А что со мной должно быть?
- Ну, если я правильно понял, Матвей прямо на твоих глазах…
Я ничего не успел договорить. Вера просто стала оседать, закатив глаза. Я ничего не понял. Так падают в обморок, но у душ не бывает обмороков, как и слез. Что же с ней тогда?
По всему телу пробежалась волна страха. Я вдруг понял, что боюсь ее потерять. Все, что я мог сделать в тот момент, так это подхватить ее. Я поймал ее прямо в полете. На одну мою руку упала голова с копной коротких явно темных волос, а другой рукой я придерживал ее за талию. Такая тонкая, нежная и хрупкая она лежала у меня в руках. Как же это приятно прикасаться к ней! Стоп! О чем я думаю? Ей плохо! Ее надо привести в чувства! Но как?
В моей голове летало сразу куча вопросов: как ТАКОЕ возможно, что с ней и главное – как вернуть ее в нормальное состояние?
Пока я раздумывал и параллельно оглядывал ее, ища сам не знаю что, она вообще закрыла глаза. И если мне не изменяют мои глаза, еще и прозрачнеть стала. Это добило меня окончательно. Хотя я точно знал, что душа не может умереть, создалось именно такое впечатление. Внутри все сжалось и заныло. Страх потерять ее закрыл все на свете. Что мне оставалось делать?
Я резко посадил ее, осторожно, но крепко придерживая, а потом и вовсе начал трясти. Мне было просто необходимо увидеть вновь ее открытый, нежный и испуганный одновременно взгляд. Я забыл обо всем на свете, лишь бы она открыла глаза.
Всему происходящему я мог найти только одно объяснение – увидев отправление отца, она сама не поняла, что видела. Весь ужас той картины дошел до нее только сейчас. И все из-за меня!
- Вот я дурак! Зачем я тебе напомнил? – корил я себя, - Вера! Вера, очнись! – если б я мог сейчас расплакаться, я бы сделал это. Почему-то эта несчастная девочка стала столько для меня значить!
Мгновенья тянулись дольше часов. Мне показалось, что я трясу ее не первый час. Но вот…она открыла глаза. Такого счастья не испытывал еще никогда. Какое это было облегчение – увидеть ее измученный взгляд. Я сам не заметил, как на моем лице появилась улыбка.
- Я так испугался! Ты так больше не делай! – постарался максимально строго сказать я. Судя по ее вымученной улыбке, это у меня не вышло!
- Не волнуйся ты так! Обморок – ничего серьезного! – улыбаясь, проговорила Вера. Только она в такой ситуации могла еще и шутить. Я тут чуть инфаркт не заработал, если так можно выразиться, а она "ничего серьезного". Теперь я рассмеялся. Только смех этот был истерический.
- Что? – нахмурила она брови, чем только усилила мой смех. Она такая милая, когда старается казаться серьезной.
- Ни разу не слышал, что души могут падать в обморок! – сквозь смех объяснял я.
- Понятно, - тяжело вздохнув, ели слышно произнесла она, - У меня к тебе множество вопросов!
- Понимаю! Спрашивай! Я готов ответить на все твои вопросы, если, конечно, сам в курсе! – с ее любопытством я и сам могу не знать ответов на эти вопросы.
- Я даже не знаю, как правильно выразиться. Понимаешь, когда я увидела висящую над милицией душу отца, у меня было такое странное состояние. Я сразу поняла, что это его душа, у меня не было не единого сомнения, но я не сделала никаких движений в его сторону. Я просто наблюдала за происходящим. И я совершенно не поняла, что это было. Объясни мне!
Именно этого вопроса я и ждал и боялся одновременно. Я не знал, как мне поступить: рассказать правду или попытаться увильнуть от ответа?
- Смотря, что именно ты видела! – захотелось мне ничего ей не объяснять. Может быть, она и не видела ничего страшного? Ага, и после этого нестрашного упала в обморок! Значит видела. А она при этом еще и пристально уставилась на меня, добавляя мне лишних сомнений. И откуда такая нерешительность? Я опустил глаза.
- Ты уверенна, что хочешь это знать? – осторожно поинтересовался я. Может быть, она сама после случившегося не захочет слушать ужастики? Она тоже замолчала на некоторое время. Тишина стала напрягать.
- Ну? Ты уверена в этом? – повторил я свой вопрос.
- Глупый вопрос! Это мой отец, и я хочу знать, что с ним стало! – возмутилась Вера. Чего еще можно было ожидать от этой упрямой особы?! Я набрался сил и посмотрел ей прямо в глаза.
- Я тебе уже многое рассказал о том кто и куда попадает, и за что! Так вот есть особые души, которые вообще не попадают на суд, - я очень надеялся, что ей хватит этой фразы, и она больше не будет расспрашивать подробности. Снова ошибся!
- А куда они попадают? Кто они? – настаивала она.
Я не мог говорить, в горле пересохло. Я опустил глаза и стал нервно теребить руки. Я решил скрыть от нее весь ужас.
- Не подлежат суду самоубийцы, поскольку это самый страшный грех. Даже у убийц есть свои объяснения их поступкам, но отнять жизнь у самого себя… Они попадают в самую страшную и жестокую часть ада. Я даже не знаю точно, что там происходит. Но то, что твоего отца не ждет ни чего хорошего – это точно! – закончив, я вновь посмотрел ей прямо в глаза, проверяя, поверила ли она мне.
Она молчала. Время тянулось, а она анализировала мой ответ. А вдруг она поняла, что я вру? Я ждал. Ждал вердикта. Мне редко приходиться что-то скрывать, поэтому зачастую это и не получается. Но вдруг она снова закрыла глаза. Во мне все рухнуло вновь. Ей снова плохо и снова только из-за меня!
- Вера! Вера, тебе плохо? Ты что опять решила упасть в обморок? – у меня была паника. Вера слегка приоткрыла глаза и издала странный истерический смешок. Эта девушка не перестает меня удивлять. Что она нашла смешного?