- Всё нормально, Сью. Я ни в чём вас не обвиняю.
- Рада, если это так. Хотя мне показалось, что ваш взгляд говорит об обратном.
- Вам просто показалось...
Сюин Чен покатила кресло по зелёной лужайке к особняку, где полным ходом шла подготовка к первому этапу трансплантации.
Вадима Андреевича снова спустили на нижний этаж, где он уже успел побывать утром и познакомиться с собственным клоном. На этот раз его привезли в другое помещение, значительно более просторное, но не менее прохладное.
По периметру комната была заставлена компьютерами, мониторами и какой-то сложной техникой. Она издавала низкий гул и периодически попискивала зуммерами. Главный же прибор, судя по монументальности, располагался в центре. К нему были подведены толстые кабели, уходящие концами в стену, соседствующую с другой комнатой. Прибор был похож на томограф, но так казалось только на первый взгляд. В отличие от знакомого Силину аппарата, этот был более массивным и явно собранным вручную. Никаких гибких линий и белого пластика. Только металлические каркасные конструкции, пучки проводов и прозрачные трубки с белёсой мутной жидкостью. Ещё в глаза бросились ремни, которые явно предназначались для крепления тела к топчану, на котором Силину предстояло лежать.
- Меня будут привязывать? - спросил Вадим Андреевич.
Сюин Чен положила ладонь ему на плечо и, глядя прямо в глаза, терпеливо пояснила:
- Очень важно, чтобы во время трансплантации вы находились в полном покое. На протяжении всей процедуры вы будете пребывать в сознании, а первая реакция на появление чужой личности в голове пациента всегда непредсказуема. Вы можете сильно испугаться и, например, просто встать в самый ответственный момент. Это чревато необратимыми последствиями для всех. И для вас, и для Амби, и для донора.
- А где же, собственно, донор?
Она взглядом провела невидимую линию по пучку кабелей, ведущих в соседнее помещение.
- Донор с Амби уже лежат в таком же нейротрансплантаторе в соседней комнате. Сознание Амби по этому оптоволокну перенесётся в ваш мозг, освобождая тело донора. После этого мы отпустим донора домой - для него процесс омоложения будет окончен - а вы перейдёте на новый этап трансплантации. Вся процедура займёт не более десяти минут и будет для вас абсолютно безболезненной.
- Кажется, профессор говорил о часах или даже сутках...
- На этапах тестирования всё именно так и было. Тогда в качестве проводников мы использовали сознание осьминогов. Но сейчас, когда с нами Амби, это происходит гораздо быстрее. Он опытный проводник и уже давно научился перемещаться наиболее эффективно.
- Просто супермен какой-то этот ваш Амби.
- Что вы! Он далеко не супермен! Он круче!
Глава 4. Амби
Силину сбрили жидкие остатки причёски, раздели до трусов и уложили внутрь нейротрансплантатора. Профессор надел ему на голову нечто похожее на шлем, полностью закрывающий лицо. Внутри был загубник, через который подавался воздух для дыхания. Присоски, размещённые по всей внутренней поверхности шлема, были смазаны гелем. Как пояснила Сюин Чен, это было нужно для лучшей проводимости. Силина надёжно привязали ремнями и попросили пошевелиться. У него не получилось. Голову тоже зафиксировали, окончательно лишив возможности двигаться. На этом подготовка была завершена.
Вадим Андреевич лежал и слушал собственный пульс. Казалось, сердце вот-вот разорвётся от волнения. Кровь била в голову. Он понял, что начинает паниковать.
- Постарайтесь не нервничать, мистер Силин, - услышал он голос профессора. - Сейчас важно сохранять спокойствие. Вы будете видеть вспышки света. Ни в коем случае не закрывайте глаза, как бы неприятно это ни было. Моргать можно, но закрывать глаза надолго нельзя. Смотрите на вспышки и глубоко дышите. Мы начинаем.
Силин дышал всё чаще и чаще. Казалось, что он не лежит на месте, привязанный к топчану, а бежит марафонскую дистанцию, и находится, как минимум, у финиша. Теперь его сердце просто выпрыгивало из груди, а всё тело дрожало. Хотелось кричать, но в глаза ударила первая вспышка яркого света, которая заставила замереть.
Только теперь Силин обратил внимание на звуки. Очень мощные, пульсирующие, гулкие, похожие на удары тяжёлым молотом по массивному камню. В такт им в шлеме вспыхивал свет. Сначала интервал был небольшим, но постепенно пульсация набирала обороты, и скоро взяла такой темп, при котором удары слились в один сплошной низкий гул, а вспышки, бьющие по глазам, превратились в поток невыносимо яркого света.
- Не закрывайте глаза, мистер Силин! - послышался голос профессора, который старался перекричать шум нейротрансплантатора. - Смотрите на свет! Всё идёт прекрасно! Смотрите на свет!
Вадим Андреевич чувствовал, как слёзы заливают глаза. Ему хотелось кричать, но загубник во рту не позволял этого сделать. Тогда он просто взревел, выдыхая из лёгких весь воздух. Именно в этот момент появился крик. Хотя, это был даже не крик, а какой-то нечеловеческий, пробирающий до дрожи вопль. Так мог кричать только тот, кто испытывает невыносимую боль. Так мог кричать только Амби.
Вадим Андреевич забыл о собственном страхе и сосредоточился на новых ощущениях. Гул нейротрансплантатора вышел на следующий уровень и теперь больше походил на свист турбин реактивного самолёта, а вопли Амби всё отчётливее проявлялись в голове Силина. От них волосы по всему телу встали дыбом. Он слушал и боялся даже представить, какими должны быть мучения, чтобы человек так кричал.
Всё стихло внезапно и одновременно. Силину даже показалось, будто он отключился, потерял сознание, а теперь просто пришёл в себя. Ни пульсации, ни вспышек света, ни воплей. Только звон в ушах, удары сердца, собственное тяжёлое дыхание и всепоглощающая тишина. Он хотел спросить, что случилось, но не смог - мешал загубник во рту. Тогда он просто замычал.