- А на шпагат слабо сесть?
Улыбку сдуло с лица в момент.
- Смотри не надорвись от смеха над собственной идиотской шуткой.
- Ладно, дед, не кипятись. Я, между прочим, тебе сегодня вторую жизнь подарил. Так что мог бы и подлить чуток уважения в костёр собственной гнусности. Так глядишь и человеком нормальным станешь.
В дверь постучали. На пороге объявилась горничная с небольшим планшетом в руках. Она молча прошла в комнату, положила гаджет на прикроватную тумбочку и так же тихо вышла вон.
- Ну что, злобный старикашка? Наступил час расплаты! Ну-ка, давай! Хочу видеть, как твой засаленный карман похудеет на сотню-другую лямов. Хочу почувствовать, как нелегко тебе будет с ними расставаться. Сколько там будет? Двести? Триста? Сколько дедушка успел наворовать?
- Не твоё собачье дело.
Силин взял планшет и просмотрел подготовленные документы.
- Ну это как сказать, вообще-то. Я, между прочим, принимал непосредственное участие в зарабатывании этих денег. Так что имею полное право.
- Заткнись, а?
- Да без проблем. После поговорим.
Через пятнадцать минут всё было кончено. Биометрические данные благополучно считаны, платежи обработаны, деньги переведены на оффшорные счета каких-то китайских компаний.
Силин про себя отметил, с каким удовольствием расстаётся с деньгами. Ему это было совершенно не свойственно. Мало того! Если бы даже профессор запросил за свои услуги все его деньги, он бы отдал их с не меньшей радостью.
- И как ощущения? - поинтересовался Амби после недолгого молчания.
- Восхитительные. Как будто купил то, о чём всю жизнь мечтал.
- Ну что ж... Поздравляю, детоубийца!
Внутри будто сжалось всё.
- Закрой пасть! - взревел Вадим Андреевич и до хруста сжал кулаки.
- Ой! Я это вслух сказала, да? А, впрочем, у нас с тобой всё равно друг от друга секретов нет, так что можем о чём угодно болтать. Всё равно никто не слышит.
- Теперь ты ещё и пол решил сменить, шизоид ненормальный?
- Хм... А кто сказал, что я пол меняла? Я, между прочим, свободное сознание. Кем хочу, тем и являюсь. Захочу - буду Амби. А захочу - стану Алисой, например. Хочешь стану Алисой? Лично для тебя, дедушка.
- Что за чушь ты несёшь, придурок? Это у тебя осложнения такие от трансплантации, что ли? Кукуха улетает?
Силин метался по номеру, снедаемый единственным желанием - разорвать на части этого сумасшедшего голыми руками. Проблема состояла лишь в том, что для этого пришлось бы разорвать собственную голову.
- А чем тебе имя не нравится? Нормальное имя. Красивое.
- Где его кабинет?
- Чей?
- Шэнли Дина!
- Жаловаться будешь? Первый этаж. Но туда только на лифте добраться можно, а у тебя ключа нет.
- Как его вызвать?
- Лифт?
- Профессора!
- Дался тебе этот профессор. Лучше со мной поговори. Почему тебе не нравится имя Алиса?
- Слушай, да будь ты хоть Фросей, хоть Бурёнкой, мне всё равно вообще! Просто закрой свой ментальный рот и молчи! Сделай вид, что тебя нет в моей голове. Я за эти дни от тебя устал больше, чем от саркомы!
- А Соня нравится?
- Да при чём тут Соня, твою мать!!! - во всё горло взревел Вадим Андреевич. - Какая, нахрен, Соня!!!?
Вместо ответа Силин получил порцию воспоминаний, от которой его новенькие, молодые, упругие мышцы враз потеряли всю силу. Ноги задрожали, подкосились, и Вадим Андреевич плюхнулся задом на пол. Вытаращив глаза, он попятился назад, перебирая всеми четырьмя конечности, пока не забился в самый дальний угол. Там он поджал колени, обхватил голову руками, зажмурился и заскулил. Вначале тихо, а затем всё громче и громче, пока не завыл как цепной пёс в скорбную минуту.
Там, сидя в углу, он снова и снова осознавал себя матерью. Его и в самом деле звали не иначе, как Алиса. А Соня - его крошечная, любимая дочурка - снова и снова умирала в руках труса, в один вечер сломавшего всё.
Он сам теперь испытывал искреннюю, безусловную материнскую любовь к маленькому человечку, который извивался, и изо всех сил боролся за собственную жизнь, но так и не победил. Он также искренне ненавидел то чудовище, которое на его глазах убивало его самое родное и любимое создание. Его Соню.
Он снова и снова срывал ногти о камни, скребя по ним единственным, что ещё могло двигаться в его изломанном теле. Срывал ногти в надежде хоть на миллиметр приблизиться, спасти свою маленькую, любимую девочку... Он видел, как из неё уходит жизнь. Видел, как в последний раз дёрнулась маленькая ножка...
Силин просидел так несколько часов, обливаясь слезами и царапая собственное лицо, а когда силы окончательно иссякли, Алиса снова заговорила.
- Я работала в Институте морской биологии. Шэнли Дин, тогда ещё молодой, перспективный учёный, возглавлял китайскую группу генетиков. Их прислали для работы над совместным российско-китайским проектом. Собственно, результатами нашего труда ты как раз и воспользовался. Так вышло, что ты привёз нас умирать в сотне метров от нашего института. Утром, когда нас нашли, я была в коме. Травмы несовместимые с жизнью. Шансов на спасение не было никаких. Шэнли Дин настоял на том, чтобы попытаться спасти моё сознание. Каким-то чудом ему это удалось. Очнулась в теле старухи. Первую трансплантацию даже не помню. Профессор говорит, что как раз кома и сыграла свою роль, хотя я до сих пор не понимаю, как меня перенесли без моего участия. Потом узнала, что Соня не выжила. Чуть с ума не сошла. Старушка-донор впечатлительной оказалась, чуть от инфаркта не умерла. Спасли. Пришлось не давать волю эмоциям, чтобы ей жизнь сохранить. Молчать, когда хочется орать и биться в истерике. Думала, это и есть ад, но я ещё понятия не имела, что такое настоящий ад.