— Omnia vincit amor et noc cedamus amori.{?}[Любовь побеждает все, и мы покоряемся любви.]
— Что? — Ирэн только крепче прижалась к нему.
— Ничего.
Две блуждающие в суровом и необъятном мире души. Ищут утешения, спасения друг в друге. Его губы накрывают ее. Сначала мягко и нежно… Подавшись чуть вперед, Ирэн ответила, и поцелуй, приобретя новые краски, стал настойчивее. Забыться в чутком прикосновении губ, ласках, не ощущать одиночества, что каждый вечер давило под ребрами. Их спасательный плот — они сами, их якорь — накопленные годами опасения и страхи. Ее тоненькие пальцы зарылись в темных длинных волосах и сжали их на загривке. Его ладони уже давно сместились с талии на ягодицы, а языки сплелись в безудержном танце страсти. Эта пара горела и сгорала, и никакое море не потушило бы их огонь.
***
Они уже около пяти минут стояли возле входной двери, так и не решаясь попрощаться друг с другом. Расставание, хоть и на короткий промежуток времени, казалось чем-то диким и неправильным, а все потому, что вся власть сосредоточилась в руках желания остаться вдвоем, и пусть эта ночь длится вечность и не заканчивается.
— Может, зайдешь? — как бы между прочим поинтересовалась Ирэн.
— Хочешь, чтобы я остался?
Она хотела, но говорить на прямую не стала, использовала старые добрые намеки. Так ей было проще.
— Ты ведь еще не рассказал мне о том, что там за проводник. — Странно, оба понимали, но делали вид, что это не так.
— Ты только поэтому хочешь, чтобы я остался?
Щеки залило румянцем. За нее отвечало ее тело, и этого оказалось более чем достаточно. Глэстин улыбнулся. Он поднес к лицу Ирэн раскрытую ладонь, на которой за считанные секунды появился бутон бордовой розы. Не спрашивая разрешения, мужчина осторожно заправил цветок в ее волосы.
— Тебе идет, — прошептал он.
— Спасибо.
Не убирая руки от ее лица, он нежно погладил большим пальцем скулу, провел подушечкой по линии челюсти, чуть надавил на нижнюю губу, заставляя Ирэн приоткрыть рот. Они касались друг друга там, где хотели, и их не заботило, насколько неприлично это могло выглядеть со стороны. Пара целовалась, давала исследовательскую волю языкам… Ирэн охотно отвечала на его ласки, принимала их и, не оставаясь в долгу, отдавала вдвое больше. Сознание ускользало. Внизу живота стягивался тугой узел. Потерявшись в приятных ощущениях, девушка не поняла, как и в какой момент они переместились с улицы в ее спальню. Все внимание Ирэн сосредоточилось на Глэстине. На том, как, на первый взгляд, холодный и отрешенный мужчина стал страстным и чутким любовником.
Одежда падала на пол, освобождая разгоряченные тела. Правда, с корсетом пришлось повозиться. Пока расшнуруешь все эти затейливые узелки, любое желание пропадет, а в голову вернется прежняя ясность ума. Когда терпению Глэстина пришел конец, как и их возможному слиянию тел, мужчина решил немножко схитрить. Ему было можно, сегодня Ирэн разрешала этому фейри все. Повинуясь неизвестной силе, шнуровка поддалась. Наконец-то преград в виде одежды больше не осталось, и теперь их ничего не сдерживало. Вдруг Глэстин помедлил, а затем и вовсе отстранился от девушки.
— Что-то… Что-то не так? — Ирэн попыталась отдышаться и сфокусировать свой взгляд на нем.
Очертания комнаты расплывались, чувства смешивались, а та магия, что текла по его венам, вырвалась наружу. Витиеватые узоры на ее теле вдруг стали ярче, кожу неприятно обожгло.
— Твою ж… — сморщив лицо, прошипела Ирэн.
— Мне уйти? — его голос вибрировал.
Она каждой клеточкой своего тела ощущала то, как сильно он хотел ее, но еще больше хотел, чтобы ей было комфортно. Ну почему все всегда идет не так?
— Что? Нет, нет. Это скоро пройдет? — По телу прошла еще одна волна.
Ирэн из последних сил сдерживалась, чтобы не заскулить.
— Не сопротивляйся магии, позволь ей стать частью тебя. Прими ее так же, как и меня, — будто мантра на фоне возникшего хаоса.
Ирэн перестала сопротивляться, и стало легче. Болезненные ощущения сошли на нет, и осталась только приятная вибрация, до которой ей уже не было дела. Глэстин несколько раз переспросил девушку — уверена ли она, что хочет продолжать? Получая раз за разом утвердительные ответы, мужчина снова навис над ней. Он целовал ее шею, ключицы. Кончиком языка очерчивал светящийся узор, растянувшийся от округлой груди до плоского живота. Кажется, даже простынь под Ирэн замокрела.
— Я думал кое-что предложить… Но, похоже, тебе на сегодня новых ощущений уже достаточно.
С грацией кошки девушка ловко поменяла их местами, и теперь над мужчиной нависла уже она. Чтобы эта «мисс грация» не свалилась раньше времени, Глэстин придерживал ее за бедра, позволяя маленьким ладошкам изучать свое тело. Тонкие пальцы прошлись по напряженным плечам, острым ноготком она задела чуть подрагивающий кадык… Мужчина подался вперед, дабы вновь завладеть желанными губами, подарить еще один яркий, сочный поцелуй, но Ирэн играючи отстранилась.
— Так что ты хотел… — Дойдя до шрама на правом боку, она остановилась, нахмурилась.
Подушечкой пальца провела по, выделяющейся на коже, светлой линии.
— Помнится, ты задолжал мне новое платье. — Голубые глаза сверкнули в темноте.
Перед глазами пронеслась их первая встреча. Таинственный раненый незнакомец в лесу. Могла ли она тогда догадываться, чем все обернется? Нет. Так обычно и бывает. Вроде бы случайность, а потом не успеваешь опомниться, как выучила его запах наизусть. Манера поведения, построение речи, привычки — все такое теплое, родное.
— Ты чувствуешь это? — Коснувшись губами места, где когда-то была глубокая рана, Ирэн посмотрела на Глэстина.
— Иди ко мне. — Потянув ее на себя, он снова поменял их местами.
Заставив девушку шире раздвинуть ноги, он коснулся рукой влажных складок, раскрывая их, надавил на чувствительный клитор, из-за чего по женскому телу прошелся приятный импульс. Парочка круговых движений… Издав жалобно-просящий стон, Ирэн прогнулась в пояснице. Глэстин усмехнулся.
— А говорила не во всем быстрая.
Хочешь узнать меру своего терпения, обзаведись девушкой с острым языком.
— Хватит болтать, мне сейчас в бедро тоже не волшебная палочка упирается.
Соединение тел, сплетение душ. Все, что их окружало, ушло на второй план. Единственное, что в этот момент имело значение, — это чувство наполненности, хаотичные, рваные поцелуи, которые он щедро дарил ей. Комната заполнилась шлепками влажных тел, ее и его стонами. Им было хорошо от того, что они вместе, от ощущений, что дарили друг другу. Она думала — этот мужчина лучший, его мысли о ней были аналогичны. Вместе они подходили к пику, а после блаженство накрыло Ирэн с ног до головы. Все внутри начало сокращаться, создавая необходимое давление. Еще несколько быстрых толчков, и Глэстин кончил следом за ней, изливаясь на простынь. Они часто дышали, пытаясь прийти в себя. Удобно устроившись на его груди, Ирэн закинула ногу ему на бедро.
— Останешься на ночь? — сонно спросила она.
Глэстин оставил поцелуй на ее макушке.
— У меня еще есть некоторые дела, но, пока ты не заснешь, я не уйду.
Слушая его размеренное сердцебиение, Ирэн провалилась в сон. На утро, как и ожидалось, мужчины рядом не оказалось, зато на его месте была большая прямоугольная коробка, обвязанная бантом. Присмотревшись повнимательнее, Ирэн нашла и записку, на которой каллиграфическим почерком было выведено:
«Обещанное платье.
P.S. С радостью расскажу тебе о проводниках при следующей встрече».
Щеки окрасились румянцем, а губы растянулись в улыбке.
— Ладно, темный ловелас, засчитано.
Приняв ванну, Ирэн распаковала и примерила обновку. Платье село как влитое.