— А как насчет печи? — Джалакан выглядел взволнованным. — Как мы можем ее использовать?
Септембер насмешливо фыркнул:
— Мы бултыхнем нашего старого приятеля в котел и доведем до кипения.
— Нет, у Альмеры есть идея, — вмешалась Хванг со всем энтузиазмом, на который была способна. — Печь работает на термопаровом топливе, которое выделяет массу электроэнергии. Она задумана так, чтобы готовить на ней для дюжины людей одновременно. Что, если мы включим ее на максимальную мощность и кто-нибудь заставит эту тварь проглотить ее?
Этан постарался ухватить ее мысль.
— Но может ли она выделить достаточно тепла, чтобы нанести вред или, что еще менее вероятно, убить его?
— Но нам не нужно ни то, ни другое, — возразила она. — Все, чет мы хотим, это чтобы он оставил нас в покое. Чтобы у него пропала вся охота добираться до нас, как вы говорили ранее.
Ледоход накренился влево, и людям с трудом удалось сохранить равновесие.
Этан посмотрел на Гуннара:
— Что вы об этом думаете?
— Все зависит от того, сколько тепла сможет излучать эта машина. Помните, что шан-коссиф сам выделяет много тепла. Он может просто не почувствовать разницу.
— Не беспокойтесь, почувствует, — Хванг была непреклонна. — Эта крепкая и выносливая штука спроектирована для работы в трудных условиях. Она должна функционировать достаточно долго и привлечь к себе внимание, даже находясь в чьем-то животе.
— Я не могу предложить ничего лучшего. Мы должны попробовать идею, дружище Хванг. — Рыцарь заглянул на сходни. — Принесите-ка ее сюда, и мы посмотрим, что она может сделать.
Мовар и Джалакан поспешили вниз. Тем временем Та-ходинг дал распоряжение корабельному коку принести самый большой каркас, имевшийся в наличии на ледоколе.
Печь была размером не больше системного блока компьютера с прямоугольной конфоркой, укрепленной на верхней поверхности. После некоторой дискуссии Джалакан повернул выключатель, и сомнения трана были рассеяны интенсивностью тепла, производимого прибором. Когда печь разогрелась до максимума, нельзя было поднести руку ближе чем на шесть сантиметров к рабочей поверхности и не получить ожога.
Печь была помещена в каркас, и крышка плотно закрыта. Этан, Септембер и Гуннар подтащили ее к бортику.
— Осторожно здесь, друзья мои, — прошептал Септембер в то время, как что-то шевельнулось внизу, залитое лунным светом.
— Давай!
Они швырнули ее за борт. Ударив маячившие внизу щупальца, она отскочила в сторону. На мгновение они испугались, что каркас, прокатившись по льду, останется без внимания.
Но шан-коссиф оказался более чувствительным. Заметив присутствие чего-то съедобного, он начал растапливать лед под каркасом, быстро исчезнувшим в луже. Заметив это, Этан и его товарищи поспешили отойти от края.
Никто не проронил ни слова. Выражение разочарования пробежало по лицам, когда по прошествии некоторого времени корабль содрогнулся снова.
— Не сработало, — пробормотал Этан. — Надо бы нам придумать что-нибудь еще.
— Я не понимаю, — Бланчард озадаченно покачал головой. — В подобном мире несколько сот градусов должны казаться тысячей.
— Не спешите, — Та-ходинг не смотрел на них. Он слушал, слушал и, возможно, различал то, что мог различить только тот, кто всю свою жизнь провел, скользя по ледяной поверхности. «Сландескри» колыхнулся опять.
— Этан прав, — сказал Гуннар. — Это не сработало.
— Нет, что-то получилось. Успокойтесь, возьмите себя в руки и почувствуйте корабль.
Гуннар нахмурился, затем слегка присел. Еще раз ледоход поколебался. Этан посмотрел на одного, потом на другого, в конце концов не выдержал и нарушил молчание:
— Не мог бы кто-нибудь из вас объяснить мне все-таки, что происходит.
— Последние несколько раз, когда корабль содрогался, это происходило не от погружения. — Та-ходинг говорил, не отрывая взгляда ото льда внизу. — Я в этом уверен. Я знаю этот корабль так же, как самого себя, даже лучше.
Когда он закончил, «Сландескри» неистово дернулся, но не вниз.
Этан и другие сделали осторожный и согласованный бросок к бортику. Ни одного щупальца не поднялось, чтобы напасть. С первого взгляда стало ясно, что в субарктическом ночном воздухе вода под левым носовым лезвием уже успела замерзнуть, а поверхность снова приняла свою прежнюю форму. Хал Земкин, ассистент Хванг, достал фонарик и поиграл его сильным лучом по поверхности льда. Было похоже на то, что вода действительно замерзла. Не было никаких различимых тонких мест, откуда могли бы вырваться щупальца.
— Черт возьми, — удивленно пробормотал Этан, — мы сделали это.
— Не будьте так поспешны. — Сисфар тесно прижался к нему сзади, глядя на лед внизу. — Шан-коссиф хитер. Может, он просто ушел глубже и выжидает, пока мы станем менее осторожны.
— Вряд ли, если он пытается освободиться от этой печи, — возразила Хванг. — И неважно, сколь велико это существо. Это все, что сейчас занимает его неуклюжие мозги.
— Вы не знаете шан-коссифов, — резко сказала Сисфар.
— Возможно, однако я знакома с биохимией. Подобные существа вашего мира немногим отличаются от вас или меня. Они состоят из плоти и крови, даже если эта кровь полна натурального антифриза.
— Мы не можем с чистой совестью посылать рабочих за борт, чтобы они освободили нас изо льда, до тех пор, пока не будем уверены, что шан-коссиф ушел, — сказал Гуннар.
— Вы не можете, — Этан протянул руку в перчатке к Земкину. — Дайте мне ваш фонарик.
Метеоролог повиновался.
— Пусть кто-нибудь достанет веревку. Если я напорюсь на неприятности там, внизу, то вы выдерните меня оттуда.
— Может не быть времени для того, чтобы дергать, друг мой, — предостерег его Септембер.
— Я не думаю, что это будет нужно. Кажется, Чила права. Наш подледный друг ушел поискать тихое местечко, чтобы срыгнуть угощение, — он кивнул в сторону борта. — Все уже заморозилось. Я уверен, что, будь шан-коссиф все еще поблизости, он не дал бы этому случиться. Я обвяжусь веревкой, чтобы в случае чего не выскочить из костюма.
— Если этот все еще там и схватит тебя, это уже не будет иметь никакого значения, — предупредил Септембер. — Все траны этого корабля, вместе взятые, не будут достаточно сильны, чтобы благополучно вытащить тебя.
— Кто-то должен убедиться, что он ушел. Я легче, чем ты, а наши заботливые друзья не имеют моего опыта в подводных делах. Кроме того, я знаю, что такое коссиф, хотя и не слишком знаком с его большим братом. И я не собираюсь проводить ночь в неизвестности. Если он ушел, а мы сидим здесь и обсуждаем его намерения, то не лучше ли потратить время на то, чтобы выбраться отсюда.
Септембер покачал головой:
— Похоже, твой здравый смысл замерз, как и все остальное на этой ледяной планете.
Этан попытался возражать, но Септембер прервал его.
— Избавь меня, пожалуйста, от своей очередной логической выкладки. Речь идет не о моей, а о твоей шее. И обо всем остальном, что находится выше и ниже ее.
— Совершенно верно, о моей, — согласился Этан.
Веревка была проверена, узлы затянуты с удвоенной силой. Из суеверия никто не пожелал ему удачи. Во всяком случае, не вслух. Он перелез через бортик и начал спускаться по бортовому трапу вниз. Дойдя до последней ступеньки, он глубоко вздохнул и позволил себе отдохнуть самую малость перед спуском на лед.
На льду царила абсолютная невозмутимая тишина. Он мог слышать тихий шепот своих товарищей наверху, на палубе. Осматривая поверхность, он заметил, что ледяной покров был разбит и взломан там, где его растапливал шан-коссиф, но за время его отсутствия успел замерзнуть. Несмотря на его предполагаемое отсутствие, он постоянно напоминал о себе.
Стараясь удержаться на скользком льду, Этан направился к носовой части корабля. Подо льдом не было заметно никакого движения. Несколько лужиц, которые он заметил, замерзали прямо на глазах. Местами свет его фонарика проникал на глубину более одного метра и ничего не обнаруживал.