- Разумно! - одобрил Алексей. - Предлагаю ответный тост: за то, чтобы смерть нас ждала долго... Я одного не пойму... Кладбища принадлежат городу, каким же образом можно на них зарабатывать?
- О, есть тысяча возможностей. В этом отношении один из троих владельцев "Харона" Благасов - гений. Старики, Ставров и Брагин, были консервативными. А Благасов... Он ведь одержимый. Выстроил цепочку от морга до могилки. Морги есть у полусотни крупных московских больниц... Кто может сообщить о смерти состоятельного покойника? Участковый врач, лечащий врач и уж наверняка - санитар морга. За каждого покойника фирма устанавливает информатору "премиальные". Благасов купил служащих по меньшей мере десятка моргов и полсотни врачей. Они советуют убитым горем близким усопшего фирму, которая похоронит пристойно и по приемлемым ценам.
- Шакалье! - возмутился Алексей. - Именно. Дальше уже "работает" фирма. Заполучив покойника, она потихоньку поднимает цены. Можно похоронить его в сосновом гробу, можно в серебряном или бронзовом. Помнишь, в фильме "Крестный отец" мафиози, как его там, хоронят в гробу в форме креста? И у нас сегодня можно заказать любой гроб. Я лично знаю, когда одного делового, павшего на поле криминальной брани, дружки упрятали в "ящик" стоимостью в 25 тысяч баксов.
- Не может такого быть! - изумился Алексей. Услышанное, по его понятиям, не лезло ни в какие ворота.
- Еще как может! В морге сАнитары обмоют и нарумянят - это их законный кусочек. А дальше уже - фирма. Хранение тела в холодильнике... Три дня, за меньший срок смерть не оформить, место на кладбище не получить - не менее четырех тысяч рублей. На Котляковском, Троекуровском и других "престижных" кладбищах платное место под могилку, метр на два, стоит до 20 тысяч деревянных. Хочешь на Ваганьковском? Там закапывают только с разрешения городских властей и при наличии 50 тысяч. Нет разрешения? Устроят, но это обойдется уже в десять тысяч баксов. Итак, гроб, катафалк, услуги агента, место на кладбище, венки... Много чего нужно покойнику, чтобы спокойно и достойно спать вечным сном... Вот и налетает воронье.
Андрей Иванович расстроился от своего монолога и молча выпил, заливая спиртным печаль и горечь. Добавил еще:
- Обчищать убитых горем людей?.. Тьфу!
Алексей не просто был с ним согласен - его ошеломило услышанное. Надо, чтобы у человека была полностью атрофирована совесть и иные человеческие чувства, чтобы заниматься похоронным бизнесом так, как он сложился.
- Продолжать? - спросил Андрей Иванович.
- Не надо.
- Я только добавлю, что по всему пути покойника от морга до могилки ещё десятки мелких людишек желают получить свое: шофер катафалка, девочки в дирекции кладбища, землекопы, их бригадир. Похоронили? И вот начинается новый круг: обустройство могилки, оградка, надгробная плита, временный памятник, постоянный памятник... Словом, я тебе советую не торопиться помирать...
Какое-то время они сидели молча, не притрагиваясь к еде. Разговор был у них не из таких, которые возбуждали аппетит. Свердлин вообще не вмешивался в их беседу, хотя, несомненно, знал о похоронном бизнесе не меньше, а, может, и больше своего шефа.
Андрей Иванович спросил:
- Ты, Алексей, всерьез решил заняться поисками тех, кто пришил похоронщиков?
- Да. Я обещал Ольге. Похоже, она зациклилась на этом.
- Девчонка она хорошая, Тихон Никандрович воспитывал её в строгости. Он не из моего круга, но иногда мы обращались к нему за помощью и он не отказывал. Не безвозмездно, конечно. Но сегодня за спасибо никто ничего не делает.
- Ну чем вы могли ему помочь?
- Не скажи... Никогда неизвестно, когда и кому понадобится полтора квадратных метра на кладбище. И ошалевшие от горя родители безвременно усопшего умоляют: "Андрей Иванович, похлопочи, чтобы местечко было сухое, под березкой, на пригорочке"... И я тебе скажу: по тому, как мы прощаемся с мертвыми, о нас судят живые. И или верно служат, или косят на сторону. Психология...
Алексею это было понятно. Кто же и позаботится о мертвых, как не живые? Он поездил по Европе и знал, что в европейских городах кладбища ухожены, обустроены, туда, к могилам великих предков, водят туристов. Экскурсоводы все подробно расскажут и дадут возможность погулять по аллейкам, оценить строгое, траурное изящество памятников. И не дай Бог, кто-то бросит окурок или уронит бумажку. Нет, не поколотят, но глянут так, словно ты шелудивый пес без роду и племени.
- Алексей Георгиевич, - прервал его размышления Юрась. - Я, конечно, понимаю твое желание помочь Оле. Это по-человечески, по справедливости. Только дело это очень опасное - предупреждаю.
- Почему ты так считаешь?
- Господи! - начал раздражаться Юрась. - Я же тебе уже объяснял! Не понял? Еще раз объясню на понятном вам, прокурорским, языке. Это не организованная преступность, как вы её называете, учинила расстрел. Она потому и организованная, что лишних, торопливых движений не делает. Если бы она - можно было бы просчитать, нанести упреждающий удар. А тут какие-то придурки схватили баксы, постреляли и смылись. И как только тот, кто их нанял, почувствует, что ты идешь по следу, "закажет" тебя.
- Спасибо, что предупреди. Буду остерегаться, - сказал Алексей.
- Я по себе узнал, что ты парень настойчивый, упорный. Если бы не ты, то, как поется в песне, "и никто не узнает, где могилка моя". Кстати, не могу понять, почему тела... прошедших через высшую меру не выдаются родственникам. Хоть бы оплакали их - все утешение.
- И я этого не знаю. Может, чтобы не накалять страсти. Андрей Иванович, дело это уже прошлое, я уверен, чтО не ты... пришил старлея. Но как он оказался на задворках твоего пивного бара? Капитан, как ни спрашивал его, молчал, сопел, страдал, а молчал.
- Чистая случайность. Капитану помогали двое его дружков. Они втроем замочили героя-любовника, когда тот выходил из подъезда, от этой бляди капитанской супружницы. А перевезли в багажнике на рассвете под пивную мол, зарезал кто-то в пьяной драке. Капитан молчал, потому что иначе выдал бы своих подельников. Очень порядочно поступил.
Алексею странно было слышать такую "оценку" убийцы, но в мире Юрася действовали другие критерии, отличные от прокурорских.
- Посмотри, господин Костров, вон на тот столик, - Юрась жестом показал на какой. - Видишь, двое недавно пришли и устроились? Это не за мной присматривают, за тобой, дорогой мой. И понятно, что произошло. Ольга поделилась с Алевтиной, та с Виолеттой... А три бабы способны заполонить слухами всю Москву.
Яков Михайлович Свердлин извинился перед Алексеем и шефом, объяснил, что ненадолго вынужден покинуть их. Он подошел к "случайным" посетителям, которым уже принесли графинчик и скудную закуску, вежливо попросил покинуть ресторан. Те возмущенно задергались. Яков Михайлович подозвал официанта, сказал:
- Уберите это, - он ткнул пальцем в графинчик и тарелки. - Господа передумали и покидают ваш замечательный ресторан.
Рядом со Свердлиным уже стояли оба его секьюрити, демонстративно упрятав правые руки под пиджаки.
Пришлые торопливо встали - парни проводили их к выходу.
- Там ещё двое моих в машине. Так что придется этим брать ноги в руки, - довольно улыбнулся Юрась.
- Силен, - с искренним восхищением сказал Алексей.
- Опыт - великое дело. Береженого Бог бережет. Но считай, что ты уже под ударом. Сейчас вернется Яков Михайлович, и я отдам кое-какие распоряжения. А ты не удивляйся, молчи и делай непроницаемую физиономию. Не только для тебя стараюсь...
Свердлин молчаливо занял свое место за столом. Юрась подождал, пока он аккуратно опрокинет стопочку, и сказал:
- Яков, есть просьбы, считай, поручения. Зачисли Алексея Георгиевича в нашу охранную фирму, допустим твоим заместителем. Дай полковнику с улицы Щепкина триста баксов и получи для Алексея Георгиевича лицензию на право хранения и ношения "макарки" номер такой-то. Выдай ему пистолет с чистенькой, как у младенца, биографией. Дальше... Когда бы ни позвонил Алексей Георгиевич, выделяй ему пять бойцов или сколько нужно. И, последнее пока... Твои люди должны распустить слухи, что господин Костров, бывший следователь и ныне журналист - мой будущий родственник. Скажем, зять... Пусть попробуют сунуться к родственнику Юрася, - злорадно завершил Андрей Иванович свои "поручения".