ть. Побережье было большое и всем хватало места. «Особенные» люди были равномерно распределены среди массы аборигенов, но иногда они сбивались в стаи по интересам. Однажды, звёзды на небе так расположились, что четыре беспокойных человека познакомились друг с другом по причине особого философского отношения к окружающему миру. Оказалось, что все они исповедовали одну и ту же философию, а именно, такие тезисы как: «У кого есть совесть, у того больше ничего нет», «От работы кони дохнут» и «У тех, кто гребёт деньги лопатой, мозолей не бывает». Вот такая философия, надо сказать, весьма спорная по смыслу, но притягательная по существу. Четыре индивидуума, считающие себя разумными, в философские дискуссии не вступали, выяснив абсолютную схожесть взглядов, несмотря на различный статус в обществе. Двое из этой компашки: некие Чучуль и Кока были не то мелкими воришками, не то обыкновенными крадунами, но почему-то сами себя ощущали, чуть ли не авторитетами преступного мира: крали всякую мелочь, но корчили из себя бывалых преступников. Чучуль, в миру Вадик Аверин, и Кока, он же Денис Трефолев, считали себя бывалыми, потому что уже прошли криминальные университеты в местах не столь отдалённых от цивилизации, но, пока ещё их тела не пестрели куполами и восьмиконечными звёздами. Чалились они по статье за разбой, которую им впаял судья, явно неразобравшийся в тонких структурах их личностей. Судью винить не надо, ведь у него тоже нервы. Вообще-то, ребятки только воровали по мелочам, а на разбой решились один раз, и то с отчаяния и с большого перепоя спиртосодержащих жидкостей. Вот их и торкнуло на подвиг. Разбойное нападение, произошедшее на большой дороге средь бела дня на девушку Аллу, обыкновенную туристку из Ростова, чуть не закончилось трагически. Не для девушки трагически, а для двух бездарных налётчиков. Девушка не растерялась, когда ей в живот стали тыкать обрезом ружья и требовать кошелёк. Сначала Аллочка выбила из рук полупьяного Чучуля обрез, а затем стала лупить налётчиков почём зря и чем попало, до чего дотянулись её горячие руки. Характер у Аллочки был, не приведи Господи — ничего святого: могла и мужиков побить, особенно тех, кто оскорблял её деликатный слух грязной бранью. Всё это действо происходило на глазах изумлённой публики, случившейся неподалёку. Кто-то из свидетелей звякнул в полицию, доложив, что двое вооружённых молодчиков напали на бедную хрупкую девушку, которая крепко осерчав, уже метров сто на пинках гнала несостоявшихся разбойников по пересечённой местности, стараясь поймать правильных потсанов и продолжить болезненную, но воспитательную работу с их организмами. Кока как-то сумел удрать от возмездия, а вот Чучуля она поймала, и ему досталось по полной программе. Его, уже пытавшегося впасть в коматоз, от хрупкой девушки с трудом оттащили двое полицейских. Хотя, полицейские особо и не старались отбить разбойников от Аллочки. Даже непонятно, как судья впаял статью Чучулю и Коке, а не Аллочке за превышение обороны. Скорее всего, это произошло из-за показаний свидетелей и наличия в деле отягчающего обстоятельства в виде заряженного дробью обреза. Конечно, хороший адвокат смог бы доказать совершенно обратное: это злая девушка Алла напала на двух бедных добрых парней и побила их с особой жестокостью и цинизмом, а заряженный обрез они нашли на улице и несли сдавать в полицию, как добропорядочные граждане. Если постараться, то действия Аллочки, можно было квалифицировать, как выходящие за грани добра и зла. Но такого ушлого адвоката для Чучуля и Коки не нашлось — рылом не вышли, к тому же они, сотрудничая со следствием, признались ещё в паре десятков криминальных эпизодов, то есть в кражах у местного населения и туристов. Сколько эпизодов было на совести Чучуля и Коки, а сколько им «пришили» дознаватели, доподлинно неизвестно, но в отделе полиции были рады, что так удачно «раскрыли» кучу преступлений. И поехали Чучуль и Кока отбывать намотанный срок в государственное исправительное заведение. По отбытию срока «у дяди» от звонка до звонка они заявились опять на родное черноморское побережье, где тепло, море, чайки и девушки, но, с содроганием вспоминая тяжёлую руку девицы Аллочки. Чучуль и Кока теперь на девушек смотрели с осторожностью, зато на остальные прелести мира — водку и наркоту — с оптимизмом. Это глупые пессимисты считают, что в России всё уже украдено. Оптимисты же, такие как Кока с Чучулем, считают, что ещё не всё украдено. Проходя, совсем недавно, свои криминальные университеты они выяснили, что воровство — это, когда тырят по мелочам, а если грести миллионами, то это бизнес! С этим тезисом не поспоришь. Не стал с ними на эту тему спорить и некто Купол, увидевший в «правильных» потсанах потенциал для своих схем. Купол, а для своих близких дядя Коля, был калач тёртый. Он тоже имел ходку «к дяде», но то было по малолетству, а значит, не считается. Куполу хватило одной ходки, чтобы поумнеть. Он остепенился и старался не попадаться под секиру правосудия. Любое «дело» он хорошо обдумывал, а только затем начинал его осуществление. Такой подход избавил его от пристального внимания Фемиды. С годами дядя Коля стал понимать, что здоровье-то уже не то, уже скоро полтинник стукнет, а больших капиталов он не скопил, да и пенсию от государства тоже не нажил. А если бы и нажил пенсию, то для этого надо было всю жизнь горбатиться, а потом получить скромную сумму и ни в чём себе не отказывать, попутно леча кучу болезней. Это дело — жить без денег, он посчитал не нашим методом: сейчас жить без денег не в тренде. Наш метод хапнуть сразу много — вот и будет это «много» считаться пенсионным накоплением. Все так делают, а он чем хуже. Вот дядя Коля и стал разрабатывать очередную интересную тему на несколько миллионов рублей. А для этой темы ему и потребовались отчаянные люди, такие как Чучуль и Кока. Кроме того в его расклады хорошо вписался двоюродный племянничек Саша Егоров, служащий в местном ГИБДД. Дядя прекрасно знал, что Сашок та ещё сволочь, а значит, для дела личного обогащения он подходит, как никто другой. Вот так и встретились эти четыре человека, образовав устойчивую преступную группу, скооперировавшуюся на основе общих интересов. Или страсти. Скорее, даже не интересов, а одной, но пламенной страсти — любви к деньгам.