— Да, серьезно… — чуть более резче, чем требовалось, ответил я. — Речь идет, Сергей, извините, не помню вашего отчества…
— Васильевич…
— Так вот, Сергей Васильевич, речь идет о будущей партии социалистов-революционеров, ее боевой организации и предстоящих покушениях на министров и даже великого князя.
— Даже так? — с хозяина кабинета мигом слетела невозмутимость. Он даже подобрался, как легавая собака при виде дичи.
— Именно. Поэтому еще раз покорнейше прошу о полной конфиденциальности.
Зубатов поднялся, прошел к двери, приоткрыл ее и дал несколько распоряжений тихим голосом, после чего вернулся и, сев в кресло, вежливо предложил приступить к разговору.
— Извольте, начнем по порядку, — с этими словами я выложил перед Сергеем Васильевичем все свое богатство: паспорт, права, кредитные карточки, мультитул, планшет, пару гелевых ручек, портативный лазерный дальномер, склерометр, ключи от машины с брелком-сигналкой, закончив снятыми с руки часами и включенным на аудиозапись смартфоном.
— Что это?
Вместо ответа я протянул ему паспорт, — Прошу.
Зубатов взял красную книжечку, хмыкнул, увидев написание без «ятя», раскрыл ее… пролистал…
— Это какая-то нелепая шутка.
— Сергей Васильевич, вряд ли для нелепой шутки кто-либо сделал столь много странных вещей, которые, к тому же, невозможны при вашем развитии техники. Да вот хотя бы это блестящее покрытие страницы или материал карточки…
— Ну, знаете ли, при желании можно и не такое сделать!
— Хорошо, а как вам это? — я нажал кнопку включения планшета.
Вот на этом моменте его, кажется, начало пронимать.
— Хм… Фотография с подсветкой.
— Цветная? Ну ладно… — покопавшись в файлах, запустил видео, первый попавшийся ролик. Зубатов вздрогнул и уставился на экран.
— Вот это, — я взял в руки смартфон, — универсальное устройство, при наличии сети работает как телефон, средство для обмена текстовыми сообщениями с другими абонентами, доступ ко всемирному хранилищу информации на любом языке, компас и многое другое. Без сети — как ежедневник, устройство записи и воспроизведения звука или изображения, библиотека, фонарь и так далее.
— Сеть? Что за сеть? Вы о чем?
Я мысленно ругнулся. Тороплюсь… тут надо как младенцу все растолковывать.
— В наше время так называется всемирная система информации. В схематичном плане она выглядит как сеть. Но, позвольте, к этому мы перейдем чуть позже. Слишком объемные данные, придется потратить очень много времени на объяснения. Вот к примеру, один из примеров использования сего прибора, — я вызвал приложение, тыкнул кнопку воспроизведения, снова положил смартфон на стол, из динамика донеслось:
— Извольте, начнем по порядку.
— Что это?
— Прошу, — послышался легкий шелест страниц.
— Это какая-то нелепая шутка.
— Сергей Васильевич, вряд ли для нелепой шутки…
Зубатов помотал головой, я выключил воспроизведение.
— Не узнали свой голос? Это в порядке вещей, никто не узнает, у себя в голове мы «звучим» иначе, чем для других. Но продолжим — не будете ли так любезны взять в руку какой-нибудь особенный предмет?
Зубатов, как зачарованный, поднял папье-маше из настольного письменного прибора, я щелкнул его камерой и, ощущая себя фокусником, продемонстрировал получившийся кадр.
— И это еще не все, сейчас я передам снимок на планшет… вуаля, можете рассмотреть себя на экране побольше. Если вы считаете, что это подстроено, придумайте любой другой кадр.
Надо сказать, удар начальник охранного отделения держал неплохо и через пару минут, покрутив мои гаджеты в руках и отхлебнув остывшего чаю, взял мультитул.
— А это?
— Универсальный карманный инструмент, что-то вроде швейцарского ножа, но шире по возможностям. Вот смотрите — это плоскогубцы, это нож и пилка, это отвертки…
— Ну, это может сделать любой слесарь! — он все еще цеплялся за привычную картину бытия.
— Да, но до этого надо еще додуматься, а вот такие винты и такую заточку не делает сейчас никто в мире. Кстати, мы можем их запатентовать и заработать на этом.
Зубатов хмыкнул и вернулся к паспорту.
— Что такое ОВД?
— Отдел внутренних дел, у вас это вроде бы «полицейская часть», если я не ошибаюсь. УВД — Управление внутренних дел, более высокая инстанция, ЗАО — Западный административный округ, один из 9 в Москве.
— Российская Федерация?
— Федеративная республика, правопреемница Советского Союза, образовавшегося после развала Российской Империи в 1917 году.
— Господи твоя воля…
Поняв, что его, наконец, пробрало, я решил закрепить успех.
— Да, чтобы покончить с неприятными вопросами — насколько я помню, вас лет через пять со скандалом уволят, а умрете вы как раз в семнадцатом.
Зубатов обхватил лоб и с силой провел ладонью по лицу.
— Оставим пока эту тему. Что там было насчет революционеров?
— В ближайшие год-два начнется слияние революционных социалистических групп, в основном, выросших из народничества и унаследовавших его идеи. В том числе идею о достижении цели террористическими методами.
— Да, охранное отделение имеет такие сведения.
— Было бы странно не иметь их, я не помню точно, но вроде бы Евно Азеф уже завербован как агент отделения, вот именно он и возглавит Боевую организацию, причем будет работать, что называется, и нашим и вашим — какие-то покушения предотвратит, какие-то, наоборот, проведет. Например, успешные покушения на великого князя Сергея Александровича, — Зубатов заметно напрягся, — или на министра внутренних дел Плеве. Но в целом, лет через девять-десять террористы в России будут ежедневно убивать от пяти до пятнадцати человек.
— Сколько??? — полицейский от волнения даже привстал со стула. — Это невозможно!
— К сожалению, так было, — печально вздохнул я. — Причин этому много, репрессии без реформ неизбежно ведут к пополнению революционных организаций, а желающих умереть героем среди «юношей со взором горящим» всегда хватало, вы и сами это прекрасно знаете. Мне кажется, что в наших силах сбить эту волну — профилактика всегда эффективнее, чем ликвидация последствий. А последствия, смею вас заверить, гораздо ужаснее, чем десяток смертей в день… Только погибшими Россия за грядущий век потеряет примерно 80 миллионов человек, а это уже две тысячи в день! Так что у меня выбора нет, я в любом случае буду пытаться что-то делать, поскольку знаю тенденции и причины их возникновения, но без ваших возможностей толку будет значительно меньше.
Вывалив все разом, я испытал немалое облегчение. В конце концов, за один день столько на меня одного — это слишком, пусть теперь у других голова болит.
Зубатов задумался, покрутил в пальцах остро заточенный карандаш, отхлебнул еще чаю, встал и подошел к окну, постоял у него, рассматривая улицу, вернулся к столу, снова взял в руки мой паспорт, пролистал его…
— Хорошо. Значит, Михаил Дмитриевич?
— Точно так. Михаил Дмитриевич Скамов, 1971 года рождения…
— Сколько вам сейчас лет?
— Сорок девять.
— Сколько???
— Сорок девять.
Зубатов скептически хмыкнул.
— Послушайте, вы не выглядите на сорок девять, от силы лет на тридцать пять-тридцать восемь!
Пришлось оправдываться, а я еще считал, что начал стареть.
— Да, у нас больше продолжительность и лучше качество жизни, отчего молодость длится дольше, плюс я всегда выглядел заметно моложе возраста, счастливая особенность организма. А вообще у нас пятьдесят лет — время расцвета.
Зубатов недоверчиво покачал головой.
— Посмотрите на дату выдачи паспорта — 2016 год. А теперь откройте последнюю страницу, там написано, в каком возрасте положено его выдавать — 45 лет. Если хотите, я еще могу показать фотографии своих ровесников.
— Нет, не стоит… продолжайте.
— …разведен, проживаю… вернее, проживал или буду проживать, не знаю, как точнее, в Москве, на проспекте Вернадского.
— Это где?