- Но как я могу от него отказаться? Он ведь мой сын. Мой, понимаешь?
- В этом я ничем не смогу тебе помочь. Смириться и отпустить его ты должен сам.
Эмма поднимается с колен и вновь занимает своё место, а я провожаю её глазами.
- Даже если ты решишь остаться здесь, - она вновь внимательно смотрит на огонь, вслушиваясь в грустный треск, - как раньше уже не будет.
Я отворачиваюсь от неё, сначала чувствуя родную энергию, и только потом уже замечая приближающегося сына. Внутри он теперь другой. Безграничной силы всевышний. Местр.
Ивор, приблизившись, погладил Эмму по голове, не отрывая взгляда от моего лица. Что он там видит? И что сам чувствует? Насколько он повзрослел за один день? Насколько тяжёлый груз отныне ему придётся нести на своих плечах?
Сын удивляет меня неожиданным ответом.
- Очень тяжёлый. Очень, - он убирает руки в карманы и смело смотрит на ангела.
- Оставь нас, пожалуйста, - даже одна эта фраза говорит мне о том, что передо мной уже не ребёнок. Он так никогда раньше не выражался.
За Эммой тихо закрывается дверь, и мы остаёмся с Ивором наедине.
- Ты умеешь читать мысли?
- Умею. Мишель передал мне эту способность.
- Но как?
- Он сказал, что родные души имеют такую возможность.
- Родные... - это слово режет по живому где-то глубоко внутри. - Удивительно. Все пять лет я считал, что кроме меня, у тебя больше нет родных. А теперь получается, что я тебе никто.
- Не говори так. Ты всегда останешься для меня самым родным.
Он мысленно дотрагивается до моего плеча. С ума сойти. Он ещё и ментал.
- Ты теперь, очевидно, знаешь и умеешь больше, чем я.
- Намного больше, пап.
- Почему же ты не помог мне с Жаном, если ты теперь всемогущий?
- Мишель передал мне часть своих навыков, знаний и мудрость. Но не силы внутренней энергии. Её мне придётся наращивать самостоятельно. Против Жана я бы не выстоял.
Вглядываюсь в эти глаза, которые освещали мне путь последние годы.
- Что намерен делать? - задаю первый отстранённый вопрос, который мне пришёл в голову.
- Сначала нужно успокоить всех недовольных.
- Это слова истинного правителя, Ивор. Предназначенного этому миру.
Передо мной стоит мой сын. Внешностью совсем ещё ребёнок. Но внутри него мудрость длиною в несколько жизней.
А из моей собственной ему суждено исчезнуть навсегда.
Из ниоткуда в моей голове берётся мысль, что нужно встать. Как только я это делаю, сын тут же прижимается ко мне.
- Ты мог бы занять своё прежнее место, пап.
Я мысленно, но твёрдо произношу: «Нет».
«Хорошо», - влетает в мой мозг ответная фраза. И я чувствую, что улыбаюсь. Он достоин. Действительно достоин этой безраздельной власти. Я уверен.
- Я возвращаюсь вниз, сын. Эмма остаётся со мной.
- Я уже знаю. Когда хотите оставить этот мир?
- Как можно быстрее. Скажи только. Я буду тебя помнить?
- Нет, не будешь.
Я отвожу взгляд в сторону, потому что привычных твёрдости и решительности там не осталось. Ну невозможно добровольно отказаться от своего ребёнка! Не бывает такого!
- Но зато тебя всегда буду помнить я. Пусть и никогда уже не стану прежним.
Я даже уже и не сосчитаю, сколько мне лет, потому что дни в наших мирах протекают по-разному. Но с высоты двух своих прожитых жизней я могу дать один очень дельный совет стоящему передо мной истинному правителю.
- Выбирай себе достойных и верных соратников, Ивор.
- Я постараюсь, пап. Я постараюсь.
Смотрю на него, пытаясь запомнить каждую чёрточку его лица. Заранее зная, что мне этого не дано. К сожалению.
ЭПИЛОГ
ИВОР
Привычно тренируюсь и равномерно распределяю энергетические потоки по своему расслабленному телу, чувствуя тёплые волны и характеризующиеся лёгким покалыванием оттоки сил. Иногда мне кажется, что я уже достиг высшей ступени в искусстве владения собственным телом и разумом, но искать гармонию между ними приходится постоянно.
Я уже во много раз приумножил мощь, добровольно переданную мне когда-то. Это было очень давно. Мишель разом раскрыл передо мной многие тайны. Поведал об устройстве миров и таинстве распределения энергии, предостерегая о всевозможных опасностях, которые меня обязательно будут ожидать в будущем.
Но самые ценные слова я всё же услышал не от старика.
«Выбирай себе достойных и верных соратников, Ивор».
Пожалуй, лучшего совета дать невозможно.
Сколько лет должно пройти, чтобы осознать простые истины, одинаковые во всех мирах?
Я не знаю. Наверное, много. Намного больше тех, что я уже живу и правлю в верхнем мире.
Отец…
Как сейчас помню родной взгляд, скользящий по моему лицу. Папа мысленно дотрагивался до моей кожи, словно пытался высечь в памяти мой образ, отпечатать его в собственном сознании, потому что память - штука крайне ненадёжная.
Я всегда старался следовать одному из главных советов в моей жизни.
За прошедшее время я непозволительно часто мысленно возвращался в тот самый день, когда пограничная черта между нашими мирами разделила нас, оставив родных людей по разные стороны.
Я не виню отца за его выбор. Даже несмотря на то, что мне бы искренне хотелось, чтобы он был другим.
Сейчас прошло уже много лет, и отец с Эммой, должно быть, навсегда покинули нижний мир, но для меня они навсегда останутся живыми и молодыми. Такими, какими я видел их в последний раз здесь.
Я помню всё. До последнего взгляда и вздоха. Всё, что происходило со мной в ТОТ САМЫЙ день.
Как я проснулся ночь от ощущения бесконечного падения. Как передо мной предстал незнакомый седовласый старик, ошарашив меня ответами на мои невысказанные вопросы, коих тогда в моей голове был целый рой.
Как кончики моих пальцев впервые начало покалывать от неведомых мне сил и жечь запястья и затылок.
Как с приоткрытым ртом я сидел и слушал повествование о верхнем мире, в котором находился, который отныне я должен защищать и которым буду управлять.
Как я неожиданно уснул, а когда проснулся, всё вокруг меня сотрясалось от яростного сражения, в котором умирал мой родной отец…
Как я стоял перед самым близким для меня человеком и, несмотря на страх, груз ответственности на плечах и неверие в собственные силы, я настойчиво и упорно мысленно внушал папе не делать глупостей и, отметая в сторону все лишние сомнения, возвращаться вместе со своей второй половиной в мир, который стал ему домом.
Как я с грустью смотрел им вслед, навсегда запоминая яркость и внутреннее свечение родных душ. Их силу и привязанность друг к другу.
Я провожал их слабыми переливами собственной энергии едва уловимым мерцанием. В тот момент я запоминал их тепло и очертания навечно.
Я провожал их души навсегда. Уже тогда я понимал, что мы вряд ли когда-то увидимся вновь. Потому что они свой выбор сделали, пусть и при моём непосредственном участии. А я сделал всё возможное, чтобы этот выбор принёс им счастье и безбрежную радость ещё много лет.
Я провожал их души навсегда, немного щурясь от яркого света новой, уже тогда зародившейся внутри бывшего ангела верхнего мира жизни. Той самой жизни, к которой стремится каждая одинокая душа.
И я искренне надеюсь, что все прожитые годы они были счастливы. Потому что ничто в этом мире не вечно. Всему рано или поздно приходит конец. И то, как мы его встретим - с высоко поднятой, гордо посаженной головой или с затравленным, потускневшим взглядом - только наш осознанный выбор.