18. Наши ошибки при счете компенсируются системами защиты от ошибок. Есть как бы счетчики, которые считают, сколько было сбросов, или сколько было ошибок. Переполнение ведет к срывам контакта. Есть счетчики, которые считают количество контактов. Если он переполнится, то контакты будут оставлены до «следующего раза», то есть до следующей жизни участников.
19. Для наших контрагентов важно не количество сеансов, а количество обработанной информации. Если эта информация идет впустую, то не увеличивается, не изменяется заряд, и получается как бы бестолковость разговоров. В этом случае подходит фраза «не метать бисер…», и тогда контакт прерывается полностью, до следующей жизни. Или «он возобновится через 10–20 лет, но это, к сожалению, уже будет другой круг людей. Или может остаться тот же круг людей, но с условием, чтобы люди изменились тоже».
20. Множество переводчиков, через которых передается информация, существенно все искажают. Перевод получается не совсем качественный. Однако при счете 99 он получается более чистый, поскольку «одно звено — сам Г.Х. — отпадает». Г.Х. уже не будет для нас переводчиком, а будет силой, поддерживающей участников. И ОНИ уже сами будут общаться с участниками напрямую, но без слов, давая информацию в виде картинок.
Учитывая, что «вы будете переходить через меня (Г.Х.), эти силы, тем более противоречивые… В общем, это будет сложно, конечно…»
21. Каждый из участников может быть переводчиком, но «мешают страх, сомнения… Неуверенность и ложная стыдливость помешали многому свершиться в жизни каждого из участников».
22. «Самое главное — это общее согласие. Чтобы не было споров. Споры, перебивки друг друга в диалогах приводят к необходимости переводчику защищаться от участников. А это ведет к срывам контакта. Признаком слабой согласованности является амплитуда колебаний руки переводчика. Чем она больше, тем, значит, хуже настрой участников, тем более переводчик защищается от участников».
23. Очень важно запоминать счет. Не перескакивать цифры, помнить, до какой цифры досчитали, чтобы правильно возвращаться. Особенно это важно при дальнейшем повышении порядка счета. Иначе переводчик может загоняться в прошлые контакты или на неисследованные уровни, из которых очень трудно возвращаться.
24. Заранее заготовленные вопросы плохи тем, что они напоминают разговор с машиной. Отслужить, отбарабанить, получить ответы на кучу вопросов и бежать по своим делам — это очень хорошо ощущается контрагентом при контактах.
25. При счете порядка 71 и далее переводчик способен материализовать какие-то объекты.
При счете 11–19 переводчик не должен прикасаться к себе — произойдет срыв контакта.
При счете, начиная с 41, будет отсутствовать сознание. Это как бы безумие. «Поэтому нельзя начинать счет, например, с 35, 36… Надо соединять, чтобы сознание осталось».
26. Задавая вопрос, надо думать о нем, а не о чем-то своем, ибо переводчик порой начинает отвечать на невысказанные вопросы, если они по энергетике оказались сильнее или важнее.
27. Был совет: при частых сбоях досчитать до 23-х. (Это когда шли беседы на уровне 11–19.) При этом можно было одновременно разговаривать и с переводчиком, и с контрагентами, если к ним обратиться. ОНИ нас слышат и могут подключаться в разговор.
При счете 22, 23 переводчик пожаловался, что стал чувствовать свои руки, их уставание от того, что они подняты вверх.
При потере возможности диалога ТРЕХ (участников, переводчика и ИХ), необходимо повторить счет.
28. При окончании сеанса не следует прощаться с контрагентами. Надо помыть лицо и руки проточной водой.
Примечание: Памятка в процессе последующих диалогов может уточняться и дополняться.
Летом 1997 года в наших сеансах контактов с Иной Сферой Сознания был длительный перерыв, а затем осенью в контактах все чаще стали происходить сбои. Наконец, в конце ноября контакты прекратились. Мы, однако, не стали предпринимать усиленных попыток по налаживанию устойчивой связи по ряду причин.
1). Сказалась некая усталость от контактов, и главным образом то, что мы не продвигались вперед в качественном смысле. То есть продолжался с нашей стороны набор вопросов, но качественного осознания ситуации, извлечения значительного результата из этих диалогов не происходило. По-видимому, надо было остановиться, осмыслить накопленный материал, сделать существенные выводы.
2). Этот же фактор, надо полагать, также стал мешать нашим партнерам. Все чаще они нас упрекали в повторяемости вопросов, в отсутствии анализа переданных нам материалов и в том, что мы все меньше уделяли внимания этим контактам. Необходимо подчеркнуть, что из-за реформ в стране у большинства из нас появились проблемы с работой, с поиском средств на существование нас самих и наших семей. К примеру, семья Г. Губина из-за подобных проблем распалась.
3). Тревожило и то, что все чаще переводчик стал жаловаться на физические расстройства после сеансов контакта. Мы стали опасаться ошибок при проведении сеансов, стали испытывать страх навредить переводчику и самим себе. Возможно, подсознательно мы также опасались негармоничного поведения при дальнейшем повышении счета. Особенно заметными нарушения здоровья, сбои контактов стали происходить, когда мы вышли на счет с 31 до 39. Дальнейшее повышение счета с 41, 51 и т. д., по-видимому, могло лишь усугубить положение.
После того, как контакты перестали осуществляться, то есть у Геннадия не получалось выхода на Иную Сферу Сознания, мы вынуждены были оставить наши попытки контактирования. При этом вскоре обнаружился поразительный феномен, произошедший с нашим переводчиком: у него исчезла память о всем периоде контактов. Все четыре года наших сеансов были полностью стерты из памяти Г. М. Харитонова, хотя любые иные впечатления, дела и заботы за эти годы оставались незатронутыми. Не были затронуты, как нам показалось, и его творческие способности: он хорошо разбирался в сложнейших электронных схемах, ремонтируя радиоаппаратуру и телевизоры, освоил собранный своими руками компьютер, продолжал писать художественные рассказы, которым уделял немалое время.
Факт избирательного стирания памяти у члена нашей группы лишний раз говорит о возможностях Разума, с которым мы соприкоснулись, а также о том, что контакт — это вполне реальный феномен в нашем социуме, и, как все непонятное, он должен изучаться. Сейчас же тенденция в научных кругах как бы ни обратная — уход от анализа, уход от проблемы контактов, перевод этой проблемы на психопатию личностей, подверженных контактированию. Тем более, что медицинский аспект нередко действительно выявляется как следствие контактов. В уфологических кругах давно заметили и разрабатывают методы защиты от вредного воздействия контактов, реабилитационные меры по послекотактному оздоровлению людей. Этим, в частности, занимается Институт послеконтактной реабилитации (Москва), который возглавляет член-корреспондент МАИ В.М. Привалова. Ими и другими группами в стране разрабатываются методы защиты от вредного воздействия контактов123,124.
К сожалению, мы пока еще слабо представляем, кем и с какими целями инспирируются разного рода контакты. Не исключено, что часть из них и, может, вовсе не малая, возникает по инициативе не дружественных сил по отношению к землянам или низкодуховными астральными сущностями соответственно с агрессивно-паразитическими целями. Но это требует специальных исследований и доказательств.
Избирательно-целенаправленное стирание памяти у члена нашей группы в большей мере склоняет нас к гипотезе о контакте с духом переводчика, нежели с внеземным Разумом, хотя не исключается существование некой энергетической разумной субстанции в бестелесной форме. Так или иначе, феномен нуждается в исследовании, поскольку он реально существует, зафиксирован документально и имеет высокое интеллектуальное наполнение в виде приблизительно 3000 страниц текстов. Возможно, способность выхода на собственное подсознание (с усовершенствованием методики подобного контакта) окажется для человечества не менее важным и перспективным, чем реальный телепатический контакт с внеземными цивилизациями.