Васнецова нервно сглатывает, почти касаясь щёк тенью опущенных ресниц. Осторожно проводит свободной ладонью по губам. Кончиками пальцев. Там, где пару секунд назад были тёплые губы Воронцова. Тот заметно нервничает и она это чувствует.
— А я люблю яблоки. В смысле… у тебя вкус яблок на губах, — смущённо поправляет себя, ощущая приятную сладость недавнего поцелуя. Медленно поднимает на него взгляд и улыбается. Губами и глазами.
У Дениса внутри словно растворяются железные оковы, сдерживающие громко стучащее о ребра сердце. Дышать становится легче и свободнее.
— Жень?..
— Поцелуй меня ещё раз, Воронцов.
Парень смотрит в её почти детское искреннее лицо, всё больше сияющее каким-то немыслимым ликованием, и мысленно благодарит весь мир, все события, которые когда-то свели его жизненный путь с Васнецовой.
— Поцеловать? — голос, с неприкрытой хитринкой. Очень счастливый голос.
— Да. Только не отстраняйся так быстро, хорошо?
Денис улыбается и, решительно сжимая её вторую ладошку, нежно касается не сопротивляющихся губ.
Хорошо.
Женя отвечает совсем робко, ласково, аккуратно и всё это кажется чем-то нереалистичным. Походящим на фантастический сон. Который растворится сразу же, как только откроешь глаза. И забудешь. Будешь судорожно перебирать в голове варианты, что же такое было в этом сне, от чего так гулко бьётся сердце и ноют губы.
— Воронцов…
Денис лишь вопросительно мычит в ответ. Всё ещё слишком близко находясь к её губам и сдерживая безудержное желание снова коснуться их.
— Ты не мог раньше сказать, что я тебе нравлюсь? — такой простой вопрос, требующий такой же простой ответ.
Мог.
— Васнецова, не поверишь, но я пытался… — усмехнулся, прижимаясь к её золотистым волосам. — Только ты никогда не бываешь одна. Думаешь, я просто так с тобой на дачу напросился?
Спортсменка обнимает его крепче и прячет улыбку, утыкаясь в его плечо.
— Так и знала, что ты это не из-за большой любви к яблокам, — насмешливо выдыхает, щекоча его загорелую шею своим дыханием.
— Нет. По любви, конечно. Но не совсем к яблокам, хотя я их очень даже люблю, — губы сами расползаются в улыбке.
— И я люблю. Даже очень.
— Яблоки?
— Яблоки… — кивает, заглядывая в искрящиеся карие глаза. — И тебя, Воронцов.
Денис счастливо протягивает её имя и целует в висок. Пшеничные волосы, которые игриво треплет ветер, пахнут яблоками. Губы, которые находят друг друга, сладкие на вкус. Если у счастливого сентября есть оттенок, то это он. Любовь со вкусом свежих яблок…
========== Октябрь. Поцелуи ==========
Целоваться без любви — никак. Ни плохо, ни хорошо. Просто не чувствуешь ничего, кроме желания как можно поскорее покончить с этим делом и сбежать.
— Как прошло твое свидание с бывшим?
У Дениса голос ровный. Конечно, он же почти всю ночь эту фразу репетировал, чтобы теперь получилось сносно.
Женька снимает с шеи наушники и поднимает взгляд на напарника. Красивый взгляд, но тоскливый в своей глубине. Когда вчера Васнецова уходила после эфира на эту свою встречу с внезапно объявившимся из Лондона Женей Захаровым, на ней была лёгкая осенняя куртка, а под ней белая футболка и джинсовый сарафан. Она совсем не была похожа на спортсменку. Скорее на женственную девушку. Ну, если не считать белых кроссовок, которым она даже в случае свидания не изменила.
— Нормально, — почему-то не захотелось признаваться в том, как всё было на самом деле. Просто он много говорил, а она шла рядом, чувствовала его пальцы, сжимающие её ладонь, и не понимала, что она здесь забыла, и зачем ей это было нужно. И почему её руки касается рука человека уже давно ставшего чужим.
— И чем всё закончилось?
Женю внутренне передернуло от его прямоты. Какое ему дело до её неудавшегося свидания? Вспыльчивый характер выдал саркастичный ответ быстрее, чем она успела его обдумать:
— Бурным сексом, Воронцов! Тебе в подробностях рассказать?
Костяшки пальцев, на крепко сжатых кулаках, неожиданно побелели. Мускул на лице Дениса невольно дёрнулся.
— Спасибо, не надо, — процедил сквозь сжатые зубы, отворачиваясь.
— А что так? Зря отказываешься, Воронцов. Женька — он такой…
— Замолчи! — в голос рявкнул побледневший напарник. Грудь тяжело вздымалась от сбившегося дыхания.
Девушка вздрогнула и поёжилась от неуютного взгляда радужки, ставшей почти чёрной. Вжалась в кресло, когда коллега по работе неожиданно вскочил на ноги и стал мерить шагами небольшую студию. У Жени даже голова закружилась от его мельтешения туда и обратно. Желая прекратить эти метания, она попыталась его остановить:
— Денис…
Парень резко остановился, окинул её каким-то совершенно нехорошим взглядом и вылетел из студии, громко шваркнув дверью о косяк. Мелкая крошка штукатурки осыпалась прямо на пол. Женька закрыла глаза, сердце бешено стучало.
***
— Ты где был? — сердито вскинулась спортсменка, вскакивая с кресла и подлетая к напарнику, которого не было почти целый час.
От него пахло кофе и сигаретами. Это заставило Васнецову невольно вздрогнуть и охладить пыл. Воронцов с силой сжал девичьи плечи и прислонил соведущую спиной к двери. Лопатки больно уткнулись в твёрдую поверхность, сорвав с девичьих губ почти испуганный вздох. Денис долго смотрел ей в глаза прежде, чем хрипящим голосом, с расстановкой, произнести:
— Зачем ты мне соврала?
— Что?
— Зачем ты мне соврала? Нахера, Жень? Я же… Я серьёзно тебя спросил.
Девушка отвела взгляд, уставившись на жёлто-чёрные буквы и знак радиостанции. Шумное дыхание в двадцати сантиметрах от её лица сильно затормаживало мыслительный процесс.
— Ответь мне, — серьёзный голос всколыхнул одну из пшеничных прядок, выбившихся из растрепавшегося пучка. — Я сейчас себя таким дебилом чувствовал, когда звонил твоему благоверному, а ты даже на меня посмотреть боишься…
— Ты звонил Женьке? — как будто громом поражённая, повернулась к нему.
Карие глаза лихорадочно блестели.
— Да, Васнецова. Или у тебя ещё кто-то есть? — иронично поинтересовался Воронцов. — Тот, с кем у тебя бурный секс вечерами. Давай, колись, и теперь уже в самых мельчайших подробностях.
Пристыженный взгляд спортсменки вновь упёрся куда-то за его плечо. Они долго стояли так друг напротив друга. Женька молчала, желая, как тот ёжик из мультика, раствориться в тумане. Денис терпеливо ждал, испытывая взглядом напарницу. И внезапно внутри Васнецовой проснулась бунтарка.
— А с какой это стати, — оттолкнула его от себя на более-менее приемлемое расстояние, чтобы дышать хотя бы было не так сложно, — я перед тобой отчитываться должна? Ты мне кто, что так бурно моей личной жизнью интересуешься?
— Я тебе друг, Жень. Или этого мало? — сердито раздул ноздри, глядя в упор на раскрасневшуюся спортсменку.
— Мало, — неожиданно рассерженно вскинулась, стараясь сдуть со лба прядь волос. — Мало быть моим другом, чтобы подобным образом злиться на то, что тебя абсолютно не касается, — больно ткнула его в плечо, стараясь ещё увеличить расстояние между ними, но Воронцов, недобрым взглядом окинув её за подобные выкрутасы, приблизился и до боли сжал хрупкие запястья своими ладонями.
— Это что меня, интересно, не касается? Что к тебе твой денди лондонский клинья подбивает? Или то, что из-за него ты врёшь мне? Прикажешь смотреть на это спокойно и радоваться за вымышленное счастье подруги, так, Васнецова?
— А почему бы и нет! — возмущённо выхватила запястья из железной хватки. — Я же радуюсь, когда ты заводишь себе очередную подружку и приводишь её с собой на эфир, чтобы показать, как работают профессионалы. Дай-ка подумать, скольких ты привёл сюда за прошлый месяц? Пять или семь? А я, как дура, чаем их угощаю по твоей просьбе. Только вот имена не запоминаю. Потому что бесполезно. В понедельник страстную Анжелу сменяет скромная Катя, в пятницу приходит рыжая бестия Марина, а в воскресенье я знакомлюсь с Аней, до одури пахнущей отвратительными сладкими духами. Да пошёл ты к чёрту, Воронцов! — сердито толкает его и, пользуясь моментом, отходит в другой край студии.