Денис подхватил приподнявшуюся на цыпочки Васнецову и улыбнулся в самые губы, перед тем как поцеловать в ответ. Этот поцелуй был совсем не похож на тот, что был на мосту. Он был честнее и глубже, словно Женька отпустила какой-то страх, что одолевал тогда, не позволяя себе раскрыться. Одна ладошка обняла его за затылок, зарываясь в кудри и нежно взъерошивая их.
Прохладный ветер развевал лёгкую ткань платья, которое было на Васнецовой. Оно было совсем простым, никак не похожим на то, которое спортсменка однажды надела, чтобы пойти на несвидание, но очень шло Женьке. Тонкая лямка поползла по плечу, когда вторая ладонь легла Воронцову на спину. Спортсменка этого даже не заметила, позволяя себе полностью раствориться в моменте, поддаваясь горячим губам и рукам, что теперь крепко обнимали за талию.
Она отстранилась, потому что в лёгких закончился кислород. Он ничего не сказал, лишь осторожно поправил съехавшую бретельку, прежде чем она отвернулась к двум половинкам моста, уже зафиксировавшим своё положение. Люди не спешили расходиться. Всюду слышались весёлые возгласы, смех, а экскурсовод фоном договаривала оставшуюся информацию. Будто Васнецову и Воронцова это сейчас хоть как-то интересовало…
***
— Я голодный, Жень… Давай еду в номер закажем?
— Давай, на своё усмотрение что-нибудь, хорошо?
— А ты?..
— А я в душ, Воронцов, — быстренько схватила со стула пижаму и, в мгновении ока, ретировалась из комнаты. На самом деле просто трусливо сбежала.
Вода помогла справиться с чувством тревоги. Только на каждое воспоминание о прикосновении горячих губ, живот стягивало сладким тугим узлом. И необъяснимое чувство ликования отражалось на щеках нежным румянцем. Поэтому сейчас она стояла перед зеркалом и ждала, когда спадёт очередная волна смущения, чтобы вернуться в комнату. К нему. Не факт, конечно, что долго получится подавлять в себе желанное воспоминание, но не ночевать же в ванной, ей-Богу.
— Остывает ужин, Васнецова, — усмехнулся Денис, переодетый в домашние штаны и футболку.
На небольшом столике стояло две порции картофеля с мясом, фрукты, вино и… свечи. Три мерцающих свечи, озаряющих стены комнаты причудливыми тенями.
— Это что ещё за романтика, Воронцов? — уже хотела было рассердиться, прикрывая этим самым свою растерянность.
— Все вопросы не ко мне, а к Санычу и персоналу отеля. У нас же романтический уикенд. Или ты забыла? — хитро прищурился, исподтишка наблюдая за розовеющими щеками напарницы.
— Забудешь тут, как же, — хмуро пробурчала, убирая платье на вешалку в шкаф.
— Жень, это всего лишь источник света, — приподнял уголок рта в полуулыбке. — Можем погасить.
— Не надо, теперь-то что… — сварливость так и норовила сорваться с губ. — Пусть горят.
Села на свободный стул, зарекаясь поднимать взгляд на насмешливые карие глаза. Пусть иронизирует. Ни под каким предлогом она не взглянет на него.
— Васнецова…
Этого было достаточно, чтобы поднять голову и наткнуться на непривычно серьёзный взгляд, который, впрочем, совсем скоро стал привычно-ехидным:
— Приятного аппетита.
— Приятного, — пробормотала, возвращаясь к тарелке и гипнотизируя взглядом красивое блюдо.
На удивление, собрав в кулак всю свою непоколебимость, удалось более-менее спокойно отужинать. Правда, оставалась ещё часть недопитого красного сухого вина. По мере уменьшения жидкости в бокале, тело наливалось усталостью и расслаблялось.
— Спасибо за ужин, — благодарно улыбнулась Женька, поднимаясь из-за стола.
На лице Дениса возникла мягкая улыбка.
— Васнецова, если ты думаешь, что убежишь от разговора со мной под предлогом сна, то глубоко заблуждаешься… — допил последний глоток красного сухого и тоже встал. — Не хочешь ничего объяснить?
— Я? Воронцов, это у меня к тебе кое-какие вопросы имеются, — как можно спокойнее постаралась произнести.
— Задавай, — совершенно серьёзно произнёс, оказавшись напротив.
— Хорошо, — на секунду закрыла глаза, глубоко вздыхания — решаясь, — ты поцеловал меня на мосту. Зачем? — глаза в глаза. У Дениса на лице даже ни один мускул не дрогнул.
— Ты мне нравишься, я в тебя влюблён, — абсолютно спокойно выдал, словно говорил о чём-то, что само собой разумеется. Но огонёк нескрываемого интереса горел в глубине радужки, когда он произносил следующий вопрос. — А у тебя какое оправдание? Ты же меня на разводе мостов тоже не для ровного счёта поцеловала.
Женька беспокойно забегала глазами, но Воронцов, предугадывая, что она потупит взгляд, не дал ей этого сделать. Коснулся пальцами подбородка, вынуждая смотреть на себя.
— Отвечай.
Васнецова взглянула на его губы, что были так непозволительно близко, а потом на карюю радужку, что казалась совсем тёмной в неярком свете.
— А я хотела ещё раз ощутить твои губы на своих, Воронцов, — выпалила, не задумываясь, не давая себе ни малейшего шанса передумать.
Уголки губ Дениса поползли вверх, образовав тёплую улыбку. Женя, наконец, осознала, в чём только что призналась ему и покрылась пятнами румянца. Пальцы с подбородка переместились на её щёку, оставив ласковую дорожку прикосновений. Жар его ладони заставлял ещё больше краснеть, сгорая от стыда и счастья одновременно.
— А ты знаешь, что желание ощущать на себе чьи-то губы — это почти любовь?
Васнецова помотала головой, не в силах отвести взгляда от его глаз поразительной глубины. Воронцов снова улыбнулся и свободной ладонью притянул её к себе. Лица оказались в катастрофической близости.
— Если это почти любовь, что же тогда любовь в чистом виде?
— Честность. Когда ты не боишься признаться в своих желаниях, — голос Дениса прохрипел невероятно соблазнительно.
Каждый сантиметр Женькиного тела от пониженных нот покрылся мурашками. И снова она невольно подалась к губам, что были в паре сантиметров от неё. Удивительно как раньше можно было смотреть на Воронцова, не испытывая желания его поцеловать. Неужели нужно было поехать в Питер только для того, чтобы это понять? Подобная решимость удивляла даже саму спортсменку. Столько времени молчать о своих чувствах, чтобы теперь бесконечно лезть к нему целоваться. Только Денис этому, кажется, совсем не удивлялся…
— Хочу, чтобы в Москве продолжилось то, что началось в Санкт-Петербурге, — пожелала вслух Васнецова, шёпотом проговаривая ему в самые губы.
— Хочешь — сбудется. Главное, никогда не бойся своих желаний…
Оказалось, что можно целоваться всю ночь напролёт, а потом в спешке собирать вещи, чтобы успеть на обратный поезд до Москвы. Целоваться в такси, целоваться на перроне, целоваться в купе, в котором они, по счастливой случайности, ехали вдвоём. Целоваться от Санкт-Петербурга до Москвы…
========== Июль. Васильковое поле ==========
Июль месяц случился по-настоящему жарким, как и полагается середине лета. Остались позади выпускные экзамены и тот единственный незабываемый вечер, который подарила ей школа. Выпускной. На фотокарточке, сделанной Воронцовым на плёночный фотоаппарат, в лучах рассветного солнца, Женя выглядела по-особенному прекрасной. И, совершенно точно, очень счастливой.
У неё не было красного диплома или золотой медали, которыми так бредили многие одноклассницы. Зато была заслуженная пятёрка по физкультуре. Отработанная на все сто процентов и даже с лихвой. Этого было достаточно для того, чтобы не провалиться на вступительных экзаменах в универ, и поступить на заветный физкультурный факультет. В общем-то, вторая половина лета обещала быть вполне себе неплохой.
Ноги приятно холодила трава, покрытая серебрящимися капельками росы. На душе было так спокойно и легко, чего уже давно не случалось. И этому чувству внутри была созвучна природа снаружи. Стояла восхитительная тишина, свойственная раннему утру. Воздух в деревне совсем не похож на городской. Он такой настоящий, насыщенный, им дышать хочется полной грудью, чтобы каждая клеточка вобрала в себя побольше кислорода.
— Только здесь бывает так хорошо…