Что делать? Алексей предложил не слишком мягкий, но единственно возможный способ укрощения строптивой: посадить ее на ночь на цепочку.
Не желая портить отношения с Алиской, я коварно подсунула роль тюремщика мужу. И вот уже руки Алексея в зловещих черных перчатках крепко держат извивающегося, кусающегося и царапающегося чертенка. Через минуту Алиска затихла. Ласково с ней разговаривая, я прикрепила к ошейнику длинную цепочку и закрепила ее за трубу, проходящую сзади унитаза. Не слишком это выглядело красиво, но что было делать?
Алексей осторожно опустил корсачка на пол. Алиска рванулась — цепочка не пускает. Тогда она начала отчаянный бег вокруг агрегата, к которому ее «приковали». Цепочка обмоталась вокруг унитаза один раз, второй, третий… И вот уже Алиска поневоле стоит на задних лапах, точнее, почти висит, полузадушенная, с вытаращенными глазами.
Разумеется, нам срочно пришлось снимать ее с «виселицы»…
Что же все-таки делать? Завтра утром мне нужно быть в издательстве, будет трудный разговор и серьезная работа. Необходима ясная голова, а где ее взять? Надежды на сон никакой, да еще тройная доза снотворного.
— Знаешь что, — предложил Алексей, — я заберу Алиску в спальню, а ты ложись в кабинете на диване. Если ты еще заткнешь уши ватой, то, возможно, отоспишь свое снотворное. А у меня, как тебе известно, сон такой, что даже Алиска мне не помешает.
— Спасибо, — ответила я, — другого выхода все равно нет. — И хотела отстегнуть цепочку от Алискиного ошейника.
— Э, нет, — торопливо остановил меня Алексей, — все же Алиска — не заяц, а хищник. Что-то мне не хочется спящему оставаться в ее власти. Проснешься, например, без носа… Давай лучше сделаем так: прикрепим Алиску к радиатору. Там ей уже не удастся повеситься.
Сказано — сделано. Алиска водворена в спальню — «прикована» к батарее отопления. Никаких возможностей шумно развлекаться. Рядом только блюдечко с водой.
Но дух узницы не был сломлен. Первым делом она изо всей силы ударила лапой по блюдечку и, конечно, разбила его. Затем, натянув до предела цепочку, встала на задние лапы, а передними подцепила мою вязаную кофту, висящую, как мне казалось, в безопасности на спинке кровати. Она рванула кофту зубами и когтями раз, другой, и… вот уже от любимой кофты остались лишь клочья.
Но и это было только цветочками. Алиска нашла еще одну хорошую возможность насолить нам. Своими длинными острыми когтями она стала яростно соскребывать обои с того места стены, которое было ей доступно.
И вот со стены содрано все, что можно, даже больше, чем можно.
Алиска притихла на минуту, обдумывая, по-видимому, дальнейший план действий. И вдруг с отчаянной яростью набросилась на свою цепочку, решив… перегрызть ее. Затея, на наш взгляд, безнадежная. Но поражала неукротимость этого существа. И больно было слышать скрежет зубов о железо.
Я ушла в кабинет. Легла, заткнула уши ватой, скрежет стал тише, но не прекращался. И я не могла спать. А шел уже четвертый час ночи…
Вдруг все стихло. «Ну, думаю, слава богу, смирилась». И я наконец уснула…
Утром, вопреки ожиданиям, проснулась в блаженной тишине. Кинулась в спальню. Толкаю дверь, она не открывается — закрыта изнутри на ключ. Почему? Стучу.
— Сейчас открою, — отвечает Алексей каким-то странным голосом. — Только входи осторожней. Не выпусти Алиску.
— Как это, интересно, я могу ее выпустить? Вместе с радиатором, что ли?
— В том-то и дело, что Алиска… сорвалась.
— Как «сорвалась»? — спрашиваю я, проскальзывая в спальню и быстро захлопывая дверь.
— Очень просто: перегрызла цепочку.
— Вот это зубки!
— А дальше начался настоящий цирк. Алиска стала носиться по комнате, буквально как «сорвавшаяся с цепи». Прыгала с кровати на кровать, бегала прямо по мне.
— Ну, а дальше?
— Я смотрел на циркачку, смотрел, а потом глаза у меня начали слипаться. Ну и уснул. Только, на всякий случай, прикрыл нос рукой.
— Где же она теперь?
— Под кроватью. Спит. Устала…
Через два дня после воцарения у нас Алиски я увидела, что с лисичкой неладно. Презрев подстилку (жарко!), бедняга лежала на боку на холодном кафеле и тихо постанывала. Дыхание у нее было лихорадочным, нос сухим и горячим.
Я повезла ее в ветеринарную лечебницу. Алиска сразу же стала центром внимания посетителей. Даже великолепный мраморный дог потерял своих поклонников.
Но лисичка была равнодушна к успеху. Ей становилось все хуже. Нам уступили очередь, и как только заплаканная, но уже улыбающаяся старушка вынесла спасенного кота-алкоголика, подавившегося резиновой пробкой от валерьянки, я с «ребенком» на руках вошла в кабинет звериного доктора.