40
Конечная цель автора - не провозглашение «ничего не разберешь.», а обоснование причин, по которым человеческое сознание может прийти к такому выводу. Поэтому-то так легко конечный вывод повествователя (автор делает все, чтобы он выглядел обоснованным) принять за итог повести. Вывод Чехова не онтологический: мир есть хаос, а гносеологический: вследствие таких-то обстоятельств человек современного сознания может прийти к выводу о хаотичности мира. Возможность сделать опасный для нравственности вывод и шаткость или иллюзорность мыслимых контрдоводов - этой тревогой продиктован замысел «Огней».
Таким образом, ни о какой «неопределенности» позиции Чехова в «Огнях» не может идти речи. Повесть порождена продуманной позицией, для которой писатель нашел
последовательное художественное выражение.
Повести Чехов придавал особое значение. В письмах по поводу «Огней» он защищал не произведение само по себе - результаты своей работы он оценивал, как обычно, невысоко, - а право писателя на повесть именно с такой авторской позицией. В письме к Суворину от 30 мая 1888 года он защищает право художника не решать «такие вопросы, как бог, пессимизм и т. п.», а «изобразить только, кто, как и при каких обстоятельствах говорили или думали о боге или пессимизме». Уточнение, которое Чехов считает при этом само собой разумеющимся: «Мое дело только в том, чтобы быть талантливым, т. е. уметь отличать важные показания от неважных, уметь освещать фигуры и говорить их языком». Иными словами, объективность, по мнению Чехова, не исключает, а прямо предполагает определенность намерений писателя и критериев отбора. Писатель может не знать, что есть истина, но дело его - знать и показывать, что не является истиной, отличать истину от неистины, относящееся к проблеме истины от не имеющего к ней отношения.
41
И отрицательный вывод, к которому художник может прийти в ходе своего исследования жизни, точнее - существующих решений и ответов на ее проблемы, Чехов рассматривает как положительное знание, имеющее важное общественное значение: «Если же художник, которому толпа верит, решится заявить, что он ничего не понимает из того, что видит, то уж это одно составит большое знание в области мысли и большой шаг вперед» (П 2, 280-281).
В перспективе чеховского творчества «Огни» окажутся важной отправной вехой для целого ряда произведений - вехой, которая будет затем преодолена и даже покажется ненужной самому писателю. Но неизменным будет впоследствии интерес Чехова к «знанию в области мысли», к попыткам человека «понять» что-либо «из того, что видит», «разобрать» что-то «на этом свете». Сохранится в дальнейшем и наиболее частая для
писателя разновидность утверждения, обобщения.
Утверждения в чеховском мире - это в первую очередь его отрицания. Отрицание того, что не является «правдой», но кажется ею, выдает себя за нее. Отрицание претензий на обладание знанием универсальной правды, тогда как носитель подобной претензии обладает лишь в лучшем случае своим «определенным взглядом на вещи». Это первая, наиболее частая разновидность обобщений в чеховских произведениях.
В рассказах, написанных в ближайшие после завершения «Огней» месяцы («Неприятность», «Припадок», «Сапожник и нечистая сила», «Скучная история», «Воры»), писатель снова и снова будет возвращаться к попыткам самых различных людей разобраться на этом свете. Попытки во всех случаях окажутся неудавшимися, герои всех этих произведений ведут себя нелепо или ненормально с точки зрения «здравого смысла».
Но это не просто серия рассказов об обреченности попыток что-то «разобрать на этом свете», хотя пока
42
этот мотив звучит громче всего. Даже в этот период не приходится говорить о чистом «агностицизме» Чехова. Сама многократность появления героев, бьющихся над «вопросом», говорит об уверенности писателя в неизбежности и всеобщности таких попыток. Стремление «разобраться» выглядит в мире Чехова как вечное и ничем не истребимое свойство человеческой натуры. И это, как увидим, станет другой разновидностью чеховских утверждений, обобщений.
Но прежде следует сказать, что именно к началу 1888 года относится не только художественное, но и теоретическое, понятийное определение Чеховым основной сферы его писательских интересов, основного круга волнующих его тем.
Как известно, Чехов собирался продолжить «Степь», проследить жизнь юного героя повести Егорушки Князева до того времени, когда он, попав в Петербург или в Москву, «кончит непременно плохим». Сейчас невозможно, конечно, предположить, через какие события и встречи провел бы писатель своего героя в этом неосуществившемся продолжении.