"Премиленький мальчик!" – успел только шепнуть ему на ухо правитель.
– Н-да... и прекрасно!– ответил ему так же тихо старый добряк, покашливая.
Вилькин прошел в канцелярию. Все заметили, что он был в отличном расположении духа. Действительно, правитель был доволен на первый раз "тощей фигуркой".
В этот же день губернатор приехал запросто к вице-губернатору, просидел у него весь вечер и положительно обворожил изящной простотой своего обращения хозяина и хозяйку.
VII
Первый доклад у нового губернатора
Не легко маленькому чиновнику являться в первый раз на глаза к новому начальническому лицу, особенно когда это новое лицо – сам губернатор. Не легко было это сделать и Матьвиевскому, когда на третий день приезда его превосходительства пришлось ему первому нести к подписанию два-три (не разб.) доклада в одиннадцать часов утра. По-заимствовавшись кое-какими светскими манерами у своего образца и непосредственного начальника, молоденький столоначальник начал живее чувствовать всю их недостаточность в настоящую минуту. Робко вошел он в приемную залу и еще больше сробел, когда красивый камердинер – в щегольском фраке и белом галстуке отправился доложить о нем его превосходительству. С тоской смотря ему вслед, Матвей Семеныч невольно подумал, что этот господин одет не хуже самого правителя. Павел Николаевич не заставил дожидаться себя, и через минуту Матьвиевского учтиво попросили пройти в его кабинет. Губернатор сидел за столом, внимательно перелистывая какую-то книгу. При входе столоначальника его превосходительство вежливо встал.
– Из моей канцелярии?– спросил он с ласковой улыбкой.
– Точно так-с, ваше превосходительство.
Голос Матьвиевского слегка дрожал, но губернатор заметил это сразу.
– Очень рад с вами познакомиться,– сказал он ободрительно Матьвиевскому и протянул ему руку.– Садитесь, пожалуйста.
Столоначальник стоял в нерешимости.
– Присядьте же, сделайте одолжение...– повторил губернатор, принимая от него одной рукой бумаги, а другой придвигая ему кресло, как сделал это вчера и Вилькину: – а я между тем прочту вам это.
Павел Николаевич указал глазами на бумаги и закурил папироску. Озадаченный чиновник присел на самый кончик кресла, больше для виду. Губернатор снова поместился у стола и с полным вниманием принялся за чтение. Прочтя первую бумагу, он мельком взглянул на Матьвиевского, который в эту минуту с таким смущенным видом смотрел в пол, пак будто у одной из ножек его кресла была бездонная пропасть.
– Что вы не курите?– спросил его вдруг губернатор.– Вот папиросы.
И его превосходительство манерно подвинул к столоначальнику ящик с папиросами. Матьвиевский так растерялся от этой неожиданности, что даже забыл и поблагодарить, как требовало приличие. Столоначальник не знал, что и подумать: никогда еще он не был принят по службе так просто даже и у правителя канцелярии. Папироску, однако ж, он взял, но как-то нерешительно повертел ее в слегка дрожащих руках: ему все казалось, что это ни больше ни меньше, какая-нибудь тонкая ловушка со стороны его превосходительства. Зоркий губернатор как-то ухитрился подметить и это.
– Вот здесь огонь,– сказал он с едва заметной улыбкой и подал Матьвиевскому спички.
Матвей Семеныч на этот раз закурил папироску.
"Какой славный табак!" – подумал он через минуту, освоившись немного со своим положением и даже любуясь им мысленно.
Губернатор прочел между тем доклады. Отложив их в сторону, он сделал столоначальнику несколько необходимых вопросов, на которые тот отвечал ему хоть и очень робко, но совершенно толково. Павел Николаевич остался им доволен: подписал все три доклада.
– Вы сами составляли это?– спросил его превосходительство, возвращая Матьвиевскому бумаги.
– Сам-с, ваше превосходительство.
– У вас все довольно прилежно, но я попросил бы вас... на будущее быть несколько покороче. Старайтесь, пожалуйста, всеми силами избегать многословия и придерживайтесь, по возможности, ближе обыкновенного разговорного языка в таких случаях, когда закон не требует особенной формы выражений. Главное, чтобы самая суть дела была как можно очевиднее. В этом вся мудрость хорошего доклада. Это, впрочем, не такой недостаток, чтобы вы не могли с ним скоро справиться: у вас, кажется, очень хорошие способности?
Столоначальник (не разб.) поклонился.
– Давно вы служите?
– Уж третий год-с, ваше превосходительство.
– О, как еще недавно!– сказал губернатор.– А где вы кончили курс?– спросил он, помолчав.
– В здешней гимназии-с, ваше превосходительство.
– А в университет не пожелали?
– Средств не было-с у отца, ваше превосходительство.
– А! Это другое дело... А вам самому хотелось?
– Очень-с.
Губернатор на минуту задумался.
– Где же теперь ваш отец?– спросил он внимательно.– Служит где-нибудь?
– Никак нет-с, ваше превосходительство: помер в прошлом году-с.
– Кто же у вас есть еще из родных? Мать?
– Мать-с, четверо братьев, две сестры, ваше превосходительство.
Губернатор сделался еще внимательнее.
– Велики ваши братья?
– Трое в гимназии учатся, а четвертый совсем еще маленький-с.
Губернатор помолчал.
– Вы, может быть, один поддерживаете все семейство? – спросил он через минуту.
– Сестра тоже помогает-с: шьет-с...
– Сколько же вы получаете в месяц здесь, у меня?
– Двадцать восемь рублей-с, ваше превосходительство, с копейками-с...
– Это очень немного для такого семейства,– сказал задумчиво губернатор.– Скажите, где вы живете? ваш адрес! – спросил он, вынув из кармана записную книжку, когда столоначальник назвал улицу, прибавив, что они живут в своем собственном доме, его превосходительство что-то записал для себя на память.
В эту минуту его камердинер принес на подносе завтрак. Матьвиевский стал раскланиваться.
– Не хотите ли позавтракать со мной немножко? – остановил его губернатор.
Столоначальник решительно не знал, что ему отвечать на такую любезность; он только переминался.
– Съешьте, пожалуйста, без церемоний что-нибудь...– сказал его превосходительство, наливая из графина коньяк в две крошечные рюмки.
Матвей Семеныч очень неловко приступил к подносу и так же неловко проглотил маленький кусочек телятины.
– Возьмите лучше вот это – прочнее...– сказал губернатор, заметив его затруднение, и положил ему отдельно на тарелку порядочную штуку превосходного бифштекса.– Что же вы ничего не выпьете?– прибавил он:– разве вы не пьете водки?
Матьвиевский не солгал,– сказал, что пьет.
– Так выпейте же, пожалуйста,– сказал губернатор.– У меня, с приезда, вам не мешает выпить одну маленькую рюмку,– пошутил его превосходительство, видя, что столоначальник все еще колеблется.
Матвей Семеныч торопливо выпил и даже осмелился выговорить:
– Желаю вам здоровья-с, ваше превосходительство!
– Самое главное,– заметил губернатор с улыбкой и поблагодарил его.
Матьвиевский был только очень скромен и застенчив, в сущности же он был далеко не глупый молодой человек. Он очень хорошо начинал понимать теперь, что новый губернатор вовсе не (не разб.) какой-нибудь, а просто – хороший, славный человек. Матвей Семеныч поспешил доесть свой бифштекс и начал снова раскланиваться.
– Желаю вам здоровья!– простился с ним губернатор рукой.– Скажите, кстати, от меня всем вашим товарищам: если кто из них будет иметь ко мне какую-нибудь нужду – я во всякое время готов их выслушать и быть им полезным, чем могу.
Губернатор поклонился, и Матьвиевский вышел, встретясь в дверях с камердинером, который докладывал о приехавшем с рапортом полицмейстере.
– Попросите подождать минуту: я сейчас выйду,– сказал губернатор камердинеру, торопливо оканчивая свой завтрак.