Да, хорошо в зимнее время, распахнув полы пальто, мчаться с горы навстречу обжигающему лицо ветру; хорошо в летнее время искупаться в прохладной воде, веселой при солнечном свете речки; хорошо бегать до безумия, играть, кувыркаться, а все-таки лучше всего проводить летние вечера в лесу у костра, пламя которого прорывает сгущающуюся темноту наступающего вечера, освещая черные неподвижные тени, падающие от деревьев, кажущиеся какими-то таинственными существами среди окружающей тишины и мрака…
А сколько разных историй было в лесу!
Помню, как я однажды далеко ушел от своих товарищей и совершенно неожиданно встретился лицом к лицу с медведем. Таким страшным он показался мне! Он нисколько не испугался меня (хотя говорят, что медведь боится людей), а наоборот, с каким-то диким ревом бросился мне навстречу; вероятно, с неотразимым желанием смять меня, раздавить, уничтожить…
Первой мыслью моей было бежать, бежать от этого страшного «чудовища», но ноги не повиновались мне, они подгибались от неописуемого страха, так сильно охватившего мою детскую душу. Вдруг какая-то неведомая мне самому сила придает мне небывалую смелость и решительность, я выпрямляюсь, выхватываю охотничий нож (он висит у меня сбоку) и с криком, который по силе и ужасу не уступает реву самого медведя, бросаюсь ему навстречу…
Через несколько мгновений, которые показались мне вечностью, медведь, издав какие-то странные, полные скорби звуки, вероятно, сожалея о своей безвременной кончине, как-то тяжело бухнулся около моих ног…
Я победил в поединке!
Может быть, все это покажется невероятным, но, представьте себе, как часто такие истории и им подобные видел я во сне в те же темные тотемские ночи, засыпая под заунывную песню ветра, свистящего в трубе.
Впрочем, часто сны мои пророчили «нечто ужасное». Уже днем в канцелярии школы в роли медведя выступал директор или учитель. Нападая, он кричал на меня за то, что я всегда ношу с собой в кармане маленький самодельный ножик. Как похоже на сон! Но, в отличие от него, я уже так и не мог до конца собраться с силами и мужеством, чтобы хоть чем-либо воспрепятствовать разбушевавшемуся гневу директора.
Я стоял пристыженный, опустив голову, и в то же время злой: директор казался нам в то же время самым страшным и вредным человеком, какие только есть на земле! Неужели он не понимает, что так трудно быть без своего собственного ножика! Нелегко бродить без него в лесу, нелегко без него сделать свисток из ивового прута, вырезать свою фамилию на подоконнике или парте!
И как обидно, когда после всего этого твой же друг, верный соратник всех проказ и мальчишеских проделок, с независимым видом и недоброй усмешкой, с видом взрослого человека произнесет: «Я бы ни за что не отдал свой ножик! А ты испугался!»
…По-прежнему тихо, почти беззвучно шумели старые березы в лесу в безветренные дни, а вместе с порывами ветра громко плакали, почти стонали, как будто человеческою речью старались рассказать все, накопившееся на душе за эти долгие годы бесконечного молчания. По-прежнему с какой-то затаенной, еле заметной грустью без конца роптала одинокая осина, вероятно, жалуясь на свое одиночество… По-прежнему спокойно и плавно уносились легкие волны Сухоны в безвозвратную даль… Вместе с ними уносились и почти не возвращались больше беззаботные игры, беспричинный смех, шалости, баловство и все то, чем так богаты годы детства. Постепенно сама же жизнь научила нас быть вдумчивей и серьезней.
С каждым годом становясь все более взрослей и умней, мы начинали понимать, что всем самым лучшим, радостным и счастливым в детстве мы обязаны Родине, школе, учителям, которые не так уж страшны, как мы предполагали ранее. Мы начинали понимать и то, что совершенно необязательно ходить в лес с ножиком, вырезать на партах фамилии, что совершенно не нужны споры и драки между своими же друзьями в горячем стремлении не подорвать свои «авторитет».
Настал год прощания со своим родным, любимым уголком…
Я убеждаюсь также, что именно этому уголку я и все мои товарищи обязаны безграничной любовью к нашей несравненно дорогой и любимой Родине, воспитавшей нас и открывшей перед нами светлые дороги юности, дороги в будущее![5]
О ГЕНИАЛЬНОСТИ
Не только Россия богата талантами. Очень богата была поэтами Франция. Один из них, например, Верлен. Рембо еще был, Бодлер. Верлен совершенно почти ничего не написал. Но он написал одно прекрасное стихотворение, которое называется "Осенняя песня", которая, кстати, слабее моей. И его назвали гениальным поэтом. И еще один был гениальный поэт Рембо. Он написал всего-навсего восемнадцать стихотворений. И каждое из них гениальное. Всего-то книжечка маленькая. Брошюра.