Калитки нигде не было видно. За следующим углом обнаружились, правда, ворота, но они были наглухо закрыты. Вокруг было тихо, пустынно, никаких признаков жизни.
- Бесполезно,- решительно сказала Тереска, останавливаясь у ворот.- Так мы будем кружить до конца света. У меня нет времени. Придется перелезть.
- Ты с ума сошла! - переполошилась Шпулька.- Нас поймают! Примут за грабителей!
- Нас не поймают, потому что убегать мы не будем. И какие грабители среди бела дня? Если нас засекут, объясним, что нам нужно. На грабителей мы не похожи, а участковый меня знает. Тебя, кстати, тоже. А вообще даже лучше, если нас заметят, ведь надо же с кем-то поговорить! Смотри, ворота очень удобные. Лезем!
Шпулька уже устала сопротивляться и исчерпала все аргументы. Тереска залезла на столбик у ворот и перекинула на другую сторону портфели, сначала свой, а потом и Шпулькин.
- Теперь отступать поздно, нам надо туда попасть,- сурово возвестила она, и Шпульке ничего не оставалось, как покориться.
- Самое время кому-то нас застукать,- нервно сказала Шпулька. - Мы здесь, а портфели - там.
Но через пару минут они уже были там, где портфели. Перелезть через ворота, снабженные всякими приступочками в виде засовов, замков и навесных петель, не составило никакого труда.
Сентябрьское солнце освещало живописный, красочный пейзаж, дышащий безмятежным, тишайшим спокойствием. Подруги постояли, озираясь по сторонам, а потом двинулись вперед - бесшумно, на цыпочках.
- Ни единой живой души,- недовольно шепнула Шпулька.
- Тише,- осадила ее Тереска.- Там кто-то есть.
Двумя участками дальше между кустами происходило неясное шевеление и слышались отзвуки голосов.
Разлитые вокруг тишина и безмятежность так зачаровали их, что пробудить это дремлющее под осенними лучами царство показалось им чуть ли не кощунством. Тем более что приглушенные отголоски производили впечатление чего-то скрытного, таинственного и взывали к осторожности. Воображение Те-рески тут же нарисовало картину секретничающей банды, и она затаила дыхание. Шпульке воображение ничего не подсказывало, но по спине у нее почему-то пробежал озноб. Обе замедлили шаг и стали на цыпочках продвигаться вперед по травянистому краю тропинки.
Через несколько десятков метров, пробираясь все медленней и осторожней, они добрались до единственного участка, выдающего признаки человеческого присутствия, и обнаружили трех субъектов. Один из них, в шортах и без рубахи, копал грядку. Другой сидел спиной к ним на низенькой табуретке, одет был в ничем не примечательные брюки и рубаху поло, перехваченную чем-то вроде фартука, куда он лущил стручки. Третий, голый по пояс, зато в галстуке, восседал под деревом на лавке, а на столе перед ним лежали какие-то бумаги, в которые он что-то вписывал. Все вокруг них было заставлено бутылками с пивом.
Голоса уже долетали отчетливо.
- ...ну, двинешь его бампером, ладно, переедешь, а вдруг недобьешь? - с явным недовольством говорил тот, что лущил стручки.- И что, выскочишь и станешь добивать?
- Дам задний ход и перееду еще раз,- сказал сидевший за столом.- Не хватит - повторю.
- Ага. Будешь, значит, грохотать мотором, устроишь шум на всю деревню? Вокруг фонари, люди увидят, услышат... Рискованно.
- Можно позже. Когда все будут спать.
- Всегда найдется кто-нибудь, страдающий бессонницей.
- Так что, пусть живет? - раздраженно спросил тот, за столом.- Задавить, и все тут. Волков бояться...
- Ты неправ. Надо просчитать все до мелочей, найти самый безопасный способ. На тебя ведь никто не подумает, ты вообще вне подозрений!
- Говорил я вам,- сказал тот, что копал грядку и до сих пор помалкивал.Плохое это место...
Он перестал копать, разогнулся, повернул голову - и осекся. Взгляд его упал прямо на Тереску и Шпульку, затаившихся с другой стороны низкой сетки.
Все трое стояли, замерев от неожиданности. Два других типа тоже обернулись и тоже оцепенели, уста-вясь на внезапно обнаружившуюся аудиторию.
Подруги вросли в тропинку соляными столбами. Смысл услышанного докатывался до их сознания постепенно, но оглушительно, как гром с ясного неба. Скованная ужасом Шпулька потеряла всякую способность двигаться, говорить и соображать. Тереска же с большим трудом, но все-таки сообразила, во что они влипли. Стали случайными свидетелями планирования убийства, и эти трое знают, что они все слышали! Что делать: бежать, может, не догонят? А толку-то! Они их запомнили, вон как вылупились, рано или поздно разыщут, а там... Нет, надо как-то выкручиваться.
- Кого-то ищете? - с добродушием - напускным, конечно,- спросил тот, с лопатой.
Тереска лихорадочно соображала. Шутка ли - речь идет о спасении жизни! Единственный выход - прикинуться, что они ничего не слышали, ничего не поняли, что они глухие и недоразвитые, головы у них забиты своими проблемами. Кстати, зачем их в это страшное место занесло? Ах да, саженцы...
- Саженцы...- с отчаянной решимостью пискнула Тереска.- Простите, пожалуйста, может, у вас найдутся... Может, вы скажете... Мы хотели спросить, а тут никого нет, а нам надо узнать о саженцах...
Субъект с лопатой всматривался в нее с пристальным интересом.
- Какие саженцы? - с подозрением спросил он.
Вступительная речь исчерпала всю Терескину решимость. На большее ее уже не хватило, и она только немо разевала рот.
- Фруктовые,- слабым голосом сказала Шпулька.
- Фруктовые саженцы? А зачем они вам? Тереска снова собралась с силами.
- Понимаете, мы с этими саженцами попали в переплет...
Субъект со стручками внезапно повернулся к ней спиной, явно утратив интерес.
- Хорошо, согласен,- недовольно сказал он.- Пусть будет позже. В полвторого.
- В два,- уточнил субъект за столом и что-то записал в бумаги.- Кроме того, он прав. Лучше поближе к скверу.
- Не знаем, что и делать...- с усилием тянула дальше Тереска.- Может, в питомнике... Может, вы посоветуете... В школе...
Субъект с лопатой смотрел на нее в задумчивости.
- Так о чем речь? О школе или о питомнике? - подбодрил он Тереску с подозрительной ласковостью.- Насчет чего требуется совет?
Исчерпав весь свой испуг до дна, Тереска почувствовала, что переходит на второе дыхание.