- Я понимаю, - сказала она с теплым участием. - Я вам помогу. Вы достойны того, чтобы переловить всех этих бандитов лично, собственными руками. А много их наберется?
Мысленно она уже видела целую процессию бандитского отродья с разбойничьими физиономиями, прикованных цепями один к другому, в кандалах и с ядром у ноги, плененных торжествующим Кшиштофом Цегной.
- Не знаю, - осторожно сказал Кшиштоф Цегна. - Два-три человека. Достаточно было бы поймать главарей.
- Те, которых я видела... те, что в машинах... Это они главари?
- Не совсем. Но через них можно выйти на главарей, только выйду уже не я. Мне хватило бы и подручных. Видите ли, вместо того, чтобы воровать сверток с часами, лучше бы вы сфотографировали, как тот тип из "опеля" подбрасывал их в "фиат". Можно было бы и украсть, только сначала сделать снимки. А лучше всего поймать хозяина "опеля" с поличным. Вдобавок выяснив, с кем он связан. Тут без слежки не обойтись.
- Вот незадача! - огорчилась Тереска. - Следить я не могу, мне надо ходить в школу. И брату тоже.
- Ив мыслях не держите, - спохватился Цегна. - Упаси вас Бог заняться слежкой! Это очень опасная работа, и без опыта тут не обойтись. Я уж сам буду этим заниматься, после службы. Знать бы только, за чем следить.
Неожиданный запрет вызвал в Тереске недовольство и даже легкий протест, но она его не показала. Желание помочь неудержимо росло в ней как боровик после дождя.
Уже назавтра утром, перед первым уроком, Шпулька нарушила данную себе торжественную клятву, что никогда больше не будет вмешиваться во всякие страшные истории, которыми Тереска отравляет ей жизнь.
- Машин становится все больше, - таинственно объявила она. - Я видела еще одну.
Тереска, интерес которой к этой истории неимоверно возрос, сразу же оживилась, сходу поняв странное Шпулькино заявление.
- Какую? И где?
- Темно-зеленую. На этот раз Наполеон под Москвой. Бонапарт. Дата, значит. То есть номер. И опять спереди эта чертова пятерка по истории.
- А!.. Пятьдесят восемь - двенадцать? А буквы какие?
- WP. Я долго мучилась, вспоминая, у кого такие инициалы, и запомнила только потому, что ни у кого таких нет. У меня уже развилась мания переводить номера машин в исторические даты. Знаний, правда, не хватает.
- Номер городского центра, - со знанием дела определила Тереска. - Где ты ее увидела? И почему решила, что машина подозрительная?
- Мне на роду написано быть свидетелем. Стою себе над Кручей, перед "Гранд-отелем", и жду автобуса. Вижу - подъезжает этот, с ухом, на своем "опеле", высаживает какого-то пассажира, пассажира тут же подбирает Наполеон под Москвой и катит дальше. А у пассажира в руке, можешь себе представить, был точно такой же сверток! - охотно и даже с восторгом делилась Шпулька доставшейся ей информацией.
- Как он выглядел? - Тереска пошла красными пятнами.
- Я же говорю, темно-зеленый...
- Не автомобиль, а этот пассажир!
- Такой какой-то... Невысокий, лысый, в куртке с воротником и в очках.
- И что он сделал?
- Ничего. Сел в Наполеона и укатил.
- Ты его узнаешь?
- Если увижу с той же стороны и в той же одежде, узнаю.
Ни одна из подруг не обращала внимания, что урок давно начался и учительница истории не спускает с них глаз. По причине того, что историчка была внушительных размеров, грузной и неповоротливой, неудивительно, что у нее было благозвучное прозвище Газель.
- А вот нам Букатувна и расскажет, что тогда происходило в Польше, зловеще объявила Газель.
- Когда? - шепотом спросила побледневшая Шпулька и как можно медленнее поднялась из-за парты.
- В тысяча восемьсот тридцатом, - сочувственно подсказала Кристина сзади.
У исторички была отвратительная манера засыпать учеников вопросами, перескакивая то из эпохи в эпоху, то из одного конца света в другой. Попробуй сообрази, чем занимались германские маркграфы в ту пору, когда Христофор Колумб плыл в Америку, или который из Владиславов вырезал на Руси род Святополка и которого из них, если не наоборот! Прыжок от Пунических войн к Ноябрьскому восстанию был привычным для класса пустяком, однако это не мешало ученикам всякий раз испытывать потрясение.
- С Наполеоном уже пятнадцать лет как управились, - нашлась Шпулька, благо эта тема всплыла из прерванного историчкой разговора.
- Совершенно верно, - подтвердила Газель, неодобрительно щурясь на нее. Но я тебя спрашиваю, что происходило, а не что отошло в прошлое.
- Ноябрьское восстание...
- В каком месяце, детка, вспыхнуло Ноябрьское восстание?
- В ноябре, - неуверенно прошептала Шпулька после долгой паузы, во время которой она лихорадочно соображала, какая каверза кроется в таком простом, на первый взгляд, вопросе.
- Правильно. А когда начинается год?
- Первого января...
- Вот именно. Между январем и ноябрем много всего может произойти. Итак?
Какое-то время Тереска внимательно слушала ответ Шпульки, во-первых, чтобы в случае чего подсказать, а во-вторых, чтобы историчка не подловила и ее. Но потом темно-зеленый императорский автомобиль целиком завладел ее мыслями. Воображение подсказывало захватывающие сцены: вот она наталкивается на машину в подходящий момент, а в руках у нее фотоаппарат... Да, но у нее нет фотоаппарата! Зато у Кшиштофа Цегны может быть служебный...
- Кемпиньская, вот ты нам это и расскажешь, - возвестила Газель тоном непоколебимой убежденности.
- Езус-Мария, что?..- всполошилась Тереска.
Медленно приподнимаясь из-за парты, она скорбным взором посмотрела на Шпульку.
- Эти два делегата в Думу...- не разжимая губ процедила Шпулька.
Тереска лихорадочно соображала. На подсказку надежды не было, в классе царила гробовая тишина. Значит, речь идет о чем-то, чего никто не знает, сделала вывод Тереска, и Газель уже высказала классу свое недовольство. Тереске же положено знать, за что, спрашивается, у нее по истории эта злосчастная пятерка? Ее мозг, как электронный, должен выдавать ответ на все вопросы. Ноябрьское восстание было в предыдущем классе, но для этой гарпии такая мелочь значения не имеет. Вроде речь шла о восстании... Но откуда всплыли эти делегаты? Ага, обсуждались непосредственные причины...